Слишком близко.

Его ладонь в перчатке на моём запястье. Вторая рука поддерживает за талию.

Мои глаза расширяются от ужаса.

Я ж на него столько микробов сейчас перебросила! И если мне плевать, то ему…

— Помыться! Вам срочно надо помыться! — выпаливаю впопыхах и на нервах. — Простите!

Отпрянув от него, не знаю, как загладить свою вину.

Конечно, любой нормальный человек поможет другому, чуть не упавшему на асфальт. У него не было выбора!

И он сейчас наверняка нервно осмотрит себя, зло глянет на меня, а потом в гневе направится в машину!

Но вместо этого меня снова оглушает мужской искренний смех.

— Господи, — поднимает голову и смотрит в небо. — За что мне это?

И наконец переводит взгляд на меня.

О, верующий, что ли?

— Ты первая, кто послал меня помыться.

— Но вы же…

— Марин, — перебивает меня, качая головой, всё ещё в приподнятом настроении, — как думаешь, если я могу заниматься сексом с человеком, с чего ты взяла, что я не могу обнять его?

Застопорившись, не знаю, что ответить.

— Ну… Секс — там гормоны, все дела. Ни до чего дела нет, — растерянно выпаливаю.

— Отчасти ты права, — усмехается. — Но данная ситуация решается сменой одежды.

— Да?

— Ага. Хватит делать из меня истеричку, что от любого прикосновения бежит в душ оттирать от себя следы другого человека.

Не знаю, именно так мне и представлялись такие люди…

— Прости, я не хотела тебя обидеть, просто…

— Ты не обидела, — вновь перебивает меня. — Скорее развеселила и доказала свою добросердечность. Падать в обморок, но волноваться по поводу меня… Это мощно.

Ну, что поделать, если я волную себя в последнюю очередь!

— Пойдём, доведу тебя до машины, — кивает в сторону. — Или вернёмся к врачу? Ты чем-то болеешь серьёзным?

— Нет-нет, — мотаю головой и делаю шаг в сторону парковки. — Просто лёгкое недомогание. От нервов есть не могу. Вот слабость и накатила. Сейчас приеду домой, поем, и всё будет хорошо.

Судя по недоверчивому прищуру — он мне не верит.

— Сможешь доехать до дома?

— Да-да, без проблем.

И словно в насмешку над своими же словами я оступаюсь и чуть не лечу носом вперёд. Благо успеваю поймать равновесие и выпрямляюсь, расставив руки в стороны.

— Со мной всё в порядке! — успокаиваю и его, и себя. Да это даже не слабость была, а я сама такая кривоногая!

— Я так не думаю, — напряжённо слышится в ответ.

— Да я просто неуклюжая! Это не слабость!

Кажется, он ни капли мне не верит.

— Тебя есть кому забрать отсюда? Не уверен, что ты доедешь до дома в целости и сохранности. Въедешь в чей-нибудь зад. Прямо как в мой.

Ох, не знаю. Головокружение и правда может повториться. А в аварию попадать не хочется — дети могут остаться без матери. И если нерадивый папаша не заберёт их себе… а он не заберёт — привет, детский дом.

— Я такси вызову, — выпаливаю, напуганная собственными мыслями. Как представлю своих плачущих малышей — аж сердце перестаёт работать.

Не замечаю, как мы доходим до ЕГО машины. Ой, я шла за ним рефлекторно. Радует, что припарковалась неподалёку — через несколько автомобилей.

— Никогда не думал, что скажу это, — говорит со вздохом, открывая переднюю пассажирскую дверь своей машины. — Но…

Вижу, как он словно борется с собой внутри. Перебарывает себя, сталкиваясь с внутренними демонами. И после долгой паузы твёрдо произносит:

— Садись.

19. Глава 16.1

Говорила себе тысячу раз не беспокоиться о других людях. Тем более о Савве, который ненавидит, когда делают акцент на его болезни. Но тут так и хочется уточнить — уверен ли он в своём предложении?

Но не решаюсь.

Только делаю шаг назад, отступая.