— А ты не обнаглел?

— Я позаботился о тебе и сэкономил время. Ты наверняка не захочешь здесь надолго задерживаться.

Уже ведёт себя как чёртов хозяин. Но это не так. Не позволю ему таковым являться!

Без лишних слов поднимаюсь на второй этаж, где находятся наши спальни. Первым делом бегу в детскую. Захожу и стискиваю от злости зубы. Чемоданы моих детей собраны. Полки пусты — шкафы тоже. Все игрушки в пакетах, как и постельное бельё. Он собрал всё!

В нашей спальне — то же самое.

Что же ты за козел, а…

Мог бы и на улицу всё вынести, чтобы мне было меньше тащить!

Хватаю всё, что могу. Аккуратно спускаюсь по лестнице, не видя ступенек. Не споткнуться бы и не полететь кубарем вниз. А то доставлю подонку удовольствие.

Сверху замечаю этого козла, всё ещё сидящего в гостиной. Но на этот раз с бумажками.

Спустившись, не могу не пустить немного язвительности в его сторону:

— Что, считаешь убытки при разводе?

— Ага, твои, — хмыкает.

Господи, какой ты гнилой! Почему ты не показал мне эту сторону при знакомстве?

Прохожу мимо него, направляясь на улицу.

— Правда глянуть не хочешь?

— Нет.

— Ну, тогда просто знай, что скоро твоего «Хёндая» не будет.

— Это ещё почему? — останавливаюсь, врастая ногами в пол. Одна машина должна остаться мне, одна ему и одна напополам.

Как-то победно усмехается, тряся бумажками.

Провокатор.

Я не выдерживаю, вырываю бумажки из его рук и читаю то, что делится при разводе.

Волосы на затылке встают дыбом.

— Какого чёрта?

Ноги становятся ватными, и я буквально падаю в кресло напротив него.

— Что там? Дом? Да, дорогая, половина дома принадлежит моей матери. Вторая половина — общая и делится.

— Ты издеваешься? — поднимаю на него разъярённый взгляд. Сердце клокочет в груди как ненормальное. Тошнота подступает к горлу, и меня вот-вот вырвет из-за этих стрессов. Второй день подряд я словно сижу задницей на углях. — А где машины? Почему два твоих автомобиля не участвуют в разделе?

— Они мамины, — пожимает плечами. — А вот твоя оформлена на тебя. Поэтому… продаём, делим деньги. Брак — оно такое, Мариш.

Еле держу в слабых пальцах документы.

Я ожидала всего… Делёжки бизнеса, приписок мелким шрифтом. Но не того, что он оформил недвижимость на свою мать.

— Ну ты и козёл, Романов…

Кидаю бумажки ему обратно на стол.

— Ты правда считаешь, что после этого я подпишу мирный договор? — показываю ему в открытую дулю. — Хрен тебе. Встретимся в суде.

Резко встаю, не зная, куда деть всю скопившуюся злость.

— Сама виновата, — принимает эту информацию с раздражением. — Я предлагал. Теперь сама виновата будешь, когда останешься с голой задницей. Ты согласишься, Мариш. Твой магазин я оставлю тебе, и мы разойдёмся на хорошей ноте.

— Потому что он и так мой, — быстро подхватываю чемоданы и пакеты и выхожу на улицу. Быстро, чётко, чтобы не разрыдаться перед этим дерьмом.

А ещё чуть-чуть, и я точно это сделаю.

Меня и детей обдирает какой-то аферист!

Правду папа мне говорил… Надо было сидеть дома. Выходить замуж за старика. Тот хотя бы не облапошил бы меня как дурочку.

Сажусь в машину и в отчаянии смотрю на сообщение Демьяна, где он скинул контакты того юриста с тараканами. Ярцев говорил, что он не подкупной, работает на совесть.

И надеюсь, что муж хотя бы не купил и его.

С застывшими слезами на глазах смотрю на номер телефона. Без промедлений звоню. Три гудка длятся вечность.

— Нестеров, — резко и холодно звучит из динамика.

8. Глава 6

— Здравствуйте, — начинаю вежливо. Помню, что женщин он недолюбливает. Интересно, почему? Страшный? Не дали? Отыгрывается на других? — Мне посоветовал вас Демьян Ярцев.