— Не знаю, будет ли это в сети, — поправив волосы, оценила по достоинству затянутые в пучок волосы, возраст, отсутствие косметики и особенно демократичный небрендовый наряд Марины Вячеславовны эта ухоженная хорошенькая блондинка и едва заметно скривилась. С сочувствием. — Рома настаивает, чтобы прессы не было. Но может, что и просочится, — развернулась она на стройных копытцах, обутых в изящные ботинки на тонких каблуках, и проследовала в ближайшую кабинку.

И ждать, когда она выйдет, было бы совсем странно, хотя очень хотелось спросить у неё про уволенную няню.

«Нет, нет, это глупо. Это бред. Это нервы, — уговаривала себя Марина, возвращаясь в офис. А в уме упрямо вертелось: — Можно уговорить Зойку, она же няня от бога, а ещё педагог со стажем и рекомендациями, её точно возьмут. Я сама собиралась её взять. Или лучше рискнуть самой? В няньки? Мне много не надо: на недельку на испытательный срок, узнать, присмотреться, убедиться, успокоиться. А потом можно жить дальше».

И она даже резко повернула назад, подумав о личном трудоустройстве, не дойдя половину пути до Гомельского, терпеливо ждущего у рабочего стола, когда её чуть не сбила с ног одна из сотрудниц.

— Марина Вячеславовна! Не видели Степаныча? Сказали он в этом корпусе, а я ни найти не могу, ни дозвониться, — сокрушённо махнула девушка рукой с зажатым в ней телефоном.

— А что случилось, Наташ? — тут же забыла обо всём остальном Марина.

— Опять «волнорез» встал, пятнадцатая линия.

— Опять пятнадцатая?

— И опять моя, да будь она неладна. Где этот, мать его, электрик?

— А операторам сообщили, чтобы отключили эту линию от раздачи? — полезла и Марина в карман за своим телефоном, но так его и не достала.

— Да, сообщили, Марин, только толку. Восемьсот позиций разбирать вручную. И фура стоит под направление, — тяжело выдохнула девушка. — А там такой фейерверк!

— Фейерверк? — и уже выслушивая подробности на ходу, рванула владелица крупнейшего в стране интернет-магазина «West-East» лично спасать злополучную линию сборки товара, забыв и про Гомельского, и про его жену, и даже про свои отчаянно-крамольные мысли.

3. Глава 3. Марина

В электрическом щитке и правда трещало так, словно взрываются одновременно десятки петард. Пахло горелой проводкой. Из-за металлической двери огромного опечатанного несгораемого шкафа валил дым, но сорвать пломбу никто не решался.

— Найдите мне что-нибудь деревянное, палку, быстрее, — скомандовала Марина, перерезая тонкую скрутку проволоки любезно протянутыми ножницами.

И получила в обмен на них обрезок доски, когда её остановил мужской голос.

— Может, всё же я? Марина Вячеславовна? — протянул руку к её почти инструменту пролетариата господин Гомельский собственной персоной. — Подержите ребёнка. И отойдите, пожалуйста, подальше.

Она и отказаться не успела, когда в руках у неё оказалось это сокровище весом килограммов десять, тёплое, уютное, такое незнакомое и знакомое одновременно. И оно не заплакало, не испугалось чужой тёти, а лишь застыло и не моргая рассматривало её с интересом.

— Отойдите! — крикнул Гомельский, заставив Марину очнуться и посторониться.

Одним ударом доски распахнул дверь щитовой. Заслонившись от дыма и искр, оценил обстановку и принял решение в долю секунды.

Громко щёлкнул выключатель, к которому он бесстрашно протянул руку.

Свет дрогнул, но не потух. И в огромном зале стало удивительно тихо — все тридцать транспортёров замерли, словно окаменевшие волны, с гребней которых по ячейкам и распределялся товар. За что вся эта массивная конструкция получила своё поэтическое название «волнорез».