И как он это делает?

Я пожалела, что Олеся отбежала в туалет именно сейчас, поддержка мне бы точно не помешала.

– Я думал, вы вечерами дома сидите, дотошно составляете план лекций, а вы, оказывается, та еще штучка… – окинул меня взглядом с головы до ног. Истинно мужским заинтересованным взглядом.

Милое черное платье, которое я всегда любила, тут же стало слишком коротким, грудь развязно вываленной на всеобщее, макияж – вульгарно ярким.

– Впрочем, внешность же обманчива, да?

Это он сказал уже подойдя на шаг ближе.

Вокруг нас бесновалась молодежь, и мы – две живые статуи друг напротив друга в стойке упорного противостояния.

– Что вам надо, Бойко? – скрестила на груди руки, пытаясь как можно больше спрятать содержимое декольте, в которое он, в общем-то, не смотрел, потому что уставился в мои глаза. – Я не нарушаю никакого закона и всего на год старше вас. Я свободна и могу отдыхать так, как заблагорассудится.

– И давно?

– Что – давно?

– Вы свободны.

– То есть этого сплетники вам еще не донесли?

– То есть хотите сказать, что все, что о вас говорят – просто сплетни?

Ответить я не успела, потому что за спиной словно из ниоткуда материализовался мой несостоявшийся ухажер, и словно "случайно" провел ладонью по моей ягодице.

– Пардон муа, я такой неуклюжий. Свят, здорова, а я думаю – где тебя носит, – парни обменялись крепким, но определенно недружественным рукопожатием, и после оба уставились на меня.

Соболев – с интересом, Бойко – тоже, но каким-то абсолютно другим. Более изучающим, не поверхностным.

– Ну так что с потанцевать? У? – первым ожил вновь прибывший, бессовестно коснувшись моего плеча. – Я веду. Люблю быть главным.

– Попрошу без рук, если можно.

– Просто танец, что такого-то?

– Я сказала – нет.

– Да брось, мы никому не расскажем о нашей маленькой… – коснулся костяшками пальцев моей щеки, – …шалости.

Резким движением я смахнула ладонь наглеца, но того, видимо, только раззадорило подобное поведение – запрокинув голову, парень расхохотался, а потом уставился на меня с лихорадочным блеском в глазах.

– А вечер только набирает обороты. Ю-хуу!

На этот раз его руку перехватил Бойко – одним точным движением вцепился в татуированное запястье, вывернув под не совсем предусмотренными возможностями тела углом.

– Ты чего, бро? Ты мне так руку сломаешь, – выдернув конечность, Соболев потер кисть. – Рехнулся?

– Девушка попросила отвалить.

– А каким боком здесь ты?

Бойко закатил глаза.

– Соболь, свали нахрен отсюда, а. Пока по-хорошему.

– Ладно, свалю. По-хорошему.

Удар по лицу Святослава вышел стремительно-резким, и на удивление метким. Подобное я видела только в кино и считала момент, когда пострадавший после подобного сразу же включается в драку, дешевым приемом ради зрелищности. Ну как можно в принципе шевелиться получив такой удар по лицу? Но Бойко не просто включился в драку – он в прямом смысле набросился на оппонента, словно это не его носовая перегородка тревожно хрустнула секундой ранее.

Я взвизгнула, по инерции отпрыгнув на шаг назад и зажала рот ладонью. Все произошло слишком быстро, к подобному повороту я просто не успела подготовиться, но спустя пару мгновений все-таки попыталась взять себя в руки:

– Так, остановились быстро! Оба! А вы чего все стоите? – обернулась за зевак: кто-то снимал драку на телефон, кто-то танцевал, как ни в чем не бывало, – разнимите их! Вызовите охрану, в конце концов!

Никто меня не слушал – стеклянные глаза требовали зрелищ, а кто-то даже принялся громко "болеть", выкрикивая одну нецензурщину и делая ставки.