– Нет, – обрывает мои излияния. – Ты непослушная, не можешь выполнить простейших действий – повторить пункт договора! От тебя одни проблемы! Они пришли с тобой в мою жизнь. И решить их можно, лишь уничтожив источник.

Холодно, без эмоций, как о таракане.

Всхлипываю, обнимаю себя руками.

Господи, за что? За что? Я ведь всегда делала то, что он требовал. Я была послушной. Жила им, дышала, перечёркивая себя.

Прощала холодность, вечные недосказанности. Приняла его пристрастия в постели.

Так почему? Когда, в какой момент я что-то сделала не так?

Тем временем мы сворачиваем в лес, немного проезжаем по просёлку. Ноябрьский лес гол и не очень хочет скрывать преступления. Мягкий ковёр листвы при других обстоятельствах вызывал бы мой восторг. Как и чистый, пахнущий грибами и озоном, воздух.

Но сейчас, когда мужчина распахивает дверь с моей стороны, я шарахаюсь вглубь. Сколько позволяет ремень безопасности.

– Вылезай, – командует Лар и даже галантно протягивает руку, будто мы приехали на приём.

Мотаю головой, глотаю слёзы.

– Нет, Лар, нет…

– Не заставляй меня применять силу. Ты знаешь – это не моё.

Он прав. Никогда не принуждал, не насиловал. Наоборот, умело обращал своё желание в моё. С ним – всегда обжигающее, яркое, нестерпимое. Вёл по тропе страсти до пика, пока я не взрывалась и не терялась в ослепительном удовольствии… Сама потом льнула и шептала: «Вы великолепны, мой господин»… Ловила лучезарный взгляд.

А теперь…

Мужчина хватается за ремень безопасности. Но тот будто специально заедает, не отдаёт меня ему. Тогда он с корнем выдирает место крепления. Вытаскивает меня, ставит на землю.

– Без глупостей, идём…

И тащит меня за собой вверх, по заваленному листвой склону.

Я вся дрожу – на мне лишь тонкое платье. Всё изодранное. В нём меня и поймали в торговом центре. И легкие туфельки-балетки. Я всегда так одевалась за покупками. Мне ведь и надо было перебраться из тёплого салона авто в тёплое нутро мега-молла.

Лар в пальто поверх джемпера из тонкой шерсти. И в прежние времена он бы завернул меня в свою одежду. Всегда так боялся, что я простужусь…

А сейчас…

Ну да – меня же в расход, не жалко.

Оступаюсь, зацепившись за корень, лечу, сбиваю колени, стёсываю ладони…

Лар поднимает меня за талию – он зол и разочарован.

– Ходить разучилась?

– Лар… – хватаюсь за ворот пальто, сжимаю лацканы, утыкаюсь в грудь мужа и рыдаю. На мгновение мне кажется, что ладони, лежащие на моей спине, вздрагивают. Но с этим мужчиной я слишком привыкла принимать желаемое за действительное.

Он мгновенно справляется с собой – если вообще было с чем справляться? И, вскинув лицо, я натыкаюсь на ледяной взгляд нереальных фиалково-синих глаз.

– Проревелась? – спрашивает хрипло, прокашливается и снова хватает меня за руку…

Теперь мы спускаемся…

Уходим всё дальше и дальше от машины, от дороги, от возможности убежать…

Тишина оглушает, пугает, нервирует…

Каждая хрустящая под ногой ветка заставляет вздрагивать…

Наконец, мы оказываемся на небольшой поляне. Отхожу к дереву, прижимаюсь к стволу, будто ища поддержки.

Зуб на зуб не попадает. Я продрогла до кости.

Лар достаёт пистолет и наверчивает глушитель.

Спокойно, хладнокровно, будто делает это каждый день…

Полгода – ничтожный срок, чтобы узнать человека. Тем более, если ты по уши запутался в любви-ненависти к нему. Когда готов умереть за него, а через мгновение – желаешь смерти. Впрочем, я и предыдущие девять лет не знала его. Только образ – насквозь романтизированный – придуманный юной девчонкой.

Но…

Надо сказать ему. Сейчас. Другого шанса не будет – потому что холодный глаз дула уже обращается в мою сторону…