— Трахал. Со смаком. С удовольствием. А как она стонала подо мной, ух… Ты слышал ее стоны? – кривлю губы в издевательской улыбке, выдыхая дым прямо в лицо Белоусову. Он взрывается, подается вперед, пытается меня схватить за лацканы пиджака, но я откатываюсь в кресле назад. Капитан растягивается на моем столе, зло на меня смотрит.

— Я убью тебя, Хаджаров!

— Слишком руки коротки, - хмыкаю, затем резко подкатываюсь к столу и прижимаю с силой голову Белоусова к столешнице. – Вы со своим другом берега попутали. Думали, что все вам сойдет с рук? Теперь моя очередь глумиться, - убираю руку с макушки капитана, откидываюсь на спинку кресла, медленно затягиваюсь.

— Не нужно использовать девочку в наших разборках. Не втирайся к ней в доверие, черт побрал! – Белоусов поднимается. Он злится, он готов на все, но прекрасно понимает, что не на своей территории.

— Хм, а ты подал мне идею, - скалюсь. – Влюбить в себя крошку. Она будет беспрекословно меня слушаться и делать то, что я скажу.

— Хаджаров! – рявкает капитан, до побелевших костяшек сжимая кулаки. – Не играй с ее чувствами! Представь, каково ей будет, когда она узнает, что ты убийца ее брата!

— Почему меня это должно заботить? – моему терпению приходит конец. Тушу сигарету и резко встаю. – Моими чувствами никто не интересовался, когда предавал тот, кому доверял.

Сверлим друг друга тяжелыми взглядами. Каждого можно понять. У каждого своя правда, только эта правда, если наложить друг на друга, не совпадает. Но Белоусов очень убедителен в своей вере своих домыслах. И ему веришь, настолько он искренен, когда убеждает. Рина ему поверит, стоит им только пересечься. Хочу ли я этого? По идеи должно быть все равно, но в глубине душу присутствует какое-то сопротивление. Все, что связано с этой девчонкой, все во мне вызывает непонятные чувства, которым и названия трудно дать.

— Дверь за твоей спиной. И в следующий раз без договоренностей не вламывайся ко мне, - совершенно спокойным тоном шлю капитана на все четыре стороны.

Он цедит что-то сквозь зубы, больше похоже на ругательство, разворачивается и пулей вылетает из кабинета. Дверь захлопывается, я поворачиваюсь к телевизору, переключаю камеры клуба на базу. Ищу Рину. Сейчас ребята тренируются на улице. Нахожу девчонку в зале. Пользуясь тем, что никого нет, она молотит боксерскую грушу. Хаотично. Неумело. Беспорядочно. Удары слабые, противника с ног не собьют, даже на время не вырубят. Ей многому еще нужно учиться. Взглядом скольжу по фигуре. Массу стоит набрать. Слишком худа, слишком мало мышечной массы. Такую нужно защищать, оберегать, а не натаскивать, как бойцовскую собаку.

— Она не вписывается во все это, - раздается за спиной тихий голос Амаля. Я не вздрагиваю от неожиданности. Мы слишком долго вместе работаем, поэтому на интуитивном уровне я знаю, когда он рядом.

— Что с ней Малик делает? Спит с ней? – от вопроса становится как-то не по себе. С чего бы это? С каких пор меня волнует кто с кем трахается?

— Нет, просто оберегает, как сестру. Видимо, она ему напоминает Ляйсен.

Морщусь. Упоминание Ляйсен сейчас некстати. О прошлом хочется забыть раз и навсегда. Тянусь опять за сигаретой, но передумываю. На сегодня норматив по выкуриванию выполнен. Правда, еще не ночь, кто знает, что конец дня мне подкинет.

— Не прокатится ли нам до базы? – оглядываюсь через плечо на Амаля, он лишь иронично приподнимает брови. Если против, то молчит. Я еще раз смотрю на Рину, выключаю камеры и покидаю кабинет.

Что мной движет? Без понятия. Просто хочется. Такое состояние возникает очень редко, особенно по отношению к девушкам, которые находятся в поле моего зрения. Рина ни то, ни се. Ее нельзя назвать моим человеком, нельзя и сказать, что она моя любовница. Она просто та, которую я привел на свою территорию, в свою команду, в свою жизнь. И мне понятно недовольство Амаля, он сам не знает, как к ней относится. То ли как к члену нашей большой криминальной семьи, то ли к потаскушке, которая греет боссу постель. Только вот данная вакансия давно занята, менять ничего не планирую.