Не умею я на нее злиться. Просто потому, что буквально чуть меньше четырех лет назад мир мой с появлением этой зеленоглазой девчонки перевернулся. Раз и навсегда. И случилось это, когда очередная бывшая любовница явилась в мой дом, заявив, что это моя дочь. И воспитывать ее придется мне. Всучила люльку с крохой и благополучно отвалила восвояси с новым ухажером. Мне было тридцать два года, у меня было выше крыши работы, огромный бизнес, совершенная любовь к  отношениям без обязательств и полное отсутствие навыков общения с детьми. Да что там, я даже и думать не собирался о том, чтобы обзавестись потомством! И да, первые месяцы превратились в сущий ад, когда хотелось все бросить по сотни раз на дню. Бессонные ночи, постоянные смеси, подгузники, игрушки и прочая лабуда, которая одним свои видом загоняла в панику. Няньки с грудничком не справлялись, подруг в своем окружении я не держал, а мать на тот момент строила из себя бизнес-вумен. Я был на грани того, чтобы вот-вот свихнуться.

Однако потом что-то поменялось. И с первой улыбкой, первым осмысленным взглядом и произнесенным “па-па”, я понял, что все эти круги ада проходил не зря. Доминика росла, с каждым годом отвоевывая в моем сердце все больше места, в конечном счете, единолично им завладев. Все. У других просто без вариантов. 

– Вот что мне с тобой прикажешь делать, принцесса? – спросил, подхватывая дочь на руки, параллельно доставая мобильник. Есть у меня, конечно, идея. Но почему-то она мне уже заранее кажется провальной. 

– Любить и купить новый скейтболд, – просияла улыбкой хитрюга.

– Купить скейтборд за то, что ты довела няню? 

– За то, что я люблю тебя, папочка, – довольно проговорила дочурка, повисая у меня на шее, как обезьянка. – Пойдем, я покажу, какой хочу скейтболд, м?

– Я тоже тебя люблю, но мы никуда не пойдем, и скейтборд ты не получишь, Доминика. Считай, что это наказание за твое поведение.

– Хм, – пожала плечиками дочь, – ну, и ладно! – спрыгнула на ноги, деловито обходя стол и не без труда заползая и усаживаясь в мое кресло. – Я у бабули поплошу. 

Я на это только закатил глаза. Без толку что-то говорить. Плавали, знаем. 

Кстати, о бабуле. Я только занес палец над кнопкой вызова матери на мобильном, как дверь в кабинет распахнулась. Опять. Без стука и без предупреждения. Что за проходной двор, мать твою?!

Обернулся. И на этот раз в кабинет не влетела разъяренная няня, а продефилировала Камилла. Я окинул девушку взглядом с ног до головы, как бы для галочки подмечая, что она, как всегда, идеальна. На платье не единой складки, прическа волосок к волоску, яркий макияж, одним словом, ни шанса на промах. И даже сказать ничего не успел, как мой рот заткнули этим бесящим до искр из глаз “чмоком” в губы.

– Привет, любимый, – проворковала Кэм.

– Мы тут не одни.

– Да? – взлетела идеальная бровь. – А с кем? – девушка огляделась вокруг и не сразу, но сообразила, что в высоком кожаном кресле притихла Ника. – О, привет принцесса!

– Здласте, здали вас тут...

– Доминика! – осадил я дочь. – Что за выражение? Где ты вообще его услышала? 

– От бабули, – невинно захлопало ресницами чадо. – Она тоже так говолит, когда Камилла плиходит к нам в гости, – сдала с потрохами “сообщницу” дочь.

Собственно, как я сам не догадался? Эти две женщина семьи Нагорных однажды точно доведут меня до ручки. 

– Забудь такое выражение. Поняла?

– Да, папочка.

– Я еще и с бабулей на эту тему пообщаюсь. Она переходит все рамки приличия. 

Дочь беззаботно пожала плечами и схватила ручку с бумажкой. Высунула язычок и увлеченно начала что-то вырисовывать на, очень похоже, моих документах.