У-у-упс.

Я втянула голову в плечи, охнув от неожиданности. Вот это конфуз! А Наташка ойкнула, схватившись за ушибленную часть физиономии, на глазах багровея от злости. Собственно, так же стремительно багровел и ее нос.

– Вы… как...  

– Здласте, тетеньки! – послышалось откуда-то снизу.

Я аж подпрыгнула от неожиданности. Перевела взгляд с закипающей начальницы на…

Ребенок?!

В техническом помещении?!

Я, выпучив глаза, уставилась на появившуюся в открывшемся дверном проеме девочку лет четырех. Точно не знакомую мне девочку! Два задорных хвостика, два розовых бантика, белая футболка с Мини Маус, пышная розовая балетная пачка, красные кеды и синий скейт. Офигеть! 

Мелочь перевела свой задорный зеленый взгляд с меня на растерянную от такой наглости супервайзера. Улыбнулась и выдала непосредственное:

– До свидания, тетеньки! – вскочила на свой синий скейт и, отталкиваясь второй ногой, лихо понеслась прямо по коридору, распугивая отшатывающийся к стенам персонал своим звонким:

– Постолони-и-ись! 

Мы с Наташкой переглянулись. Ребенок, да еще и в помещениях, отведенных для персонала, – вопиющее нарушение рабочей этики! За такие “проколы” полагались приличные штрафы. Неужели какой-то смертник решил притащить с собой на смену дочь? Я очень сильно не завидую этому бедолаге, начальство ему все косточки пересчитает!  

– Это что за… недоразумение?! – первой в себя пришла начальница.

– Дочь… видать.

– Чья? Кто посмел?! – звонко заголосила женщина на всю “подсобку” и почему-то на меня посмотрела. Будто это ангельски наглое создание могло быть моим чадом, в самом деле! Еще вчера не было, а сегодня – вуаля – и сразу четырех-пяти лет. Магия, не иначе. Бли-и-ин,   еще секунду такого взгляда Наташки, и невиноватая, я начну чувствовать себя виноватой! 

– Ветрова?!

– Да понятия не имею я, чья!

– Немедленно разобраться! У нас начальство на пороге, проверка, а тут творится какой-то кош… – договорить женщина не успела. У нее дернулся глаз. Все в коридоре замерли. А с его другого конца донесся оглушительный звон бьющейся посуды, полетевшего стекла и треск свалившихся на пол железных разносов. А следом за звуковой какофонией раздался возмущенный вопль поварихи Нины.

– Кухня! – оглянувшись, завопили мы одновременно с начальницей и подорвались с места. 

Правда, надолго Натальи Леонидовны не хватило. Она пробежала полметра и заныла, что переломает себе все свои изящные ноги на высоких каблучищах. На кой черт, спрашивается, она вообще их на работу надевает, непонятно. Но первая “преследовательница” отвалилась на подходе к кухне со словами:

– Останови ее, Ветрова! Немедленно! Не дай боже, Демьян Романович увидит этот ужас, уволю!

После слова “уволю” ногами я начала перебирать в два раза быстрее. Еще бы “лодочки” на бетоне не проскальзывали, цены бы им не было!

Я залетела на кухню, оглядела ошарашенных работников с глазами по пять копеек, злую тетю Нину и хаос, учиненный девчушкой, и взглядом выхватила край уносящей все дальше от меня розовой пачки.

– Стой! – крикнула, но ребенок меня или не услышал или напрочь проигнорировал, скрываясь за поворотом в соседний коридор. 

– Анфиса, что происходит? – услышала окрик, прилетевший мне в спину, но времени объясняться не было. Я, ловко лавируя между хрупкими полками и десятками работников, припустила в ту сторону, где скрылась девчонка на скейте.

Коридоры, коридоры, коридоры.

Люди, тележки, шкафы…

Сердце бухало в груди. Дурацкая узкая юбка платья мешала бежать в полную силу, а обувь, как маслом намазанная, безбожно скользила, норовя переплести мои ноги и устроить встречу моего носа с бетонным полом.