– Иди, моя куколка, – подзывает к себе и я, уткнувшись в плечо ветеринара, реву, всхлипывая, а он меня гладит по спине, успокаивая. – У тебя же есть план, да? – чуть отстраняет меня, заглянув в глаза.

Киваю.

– Ну так рассказывай!

– Он тебе не понравится, – признаюсь.

– Больше, чем тебе кастрация кота? – выгибает бровь дугой.

Поднимаю на него взгляд, поджав губы.

– Вываливай давай, – качает головой, тяжело вздохнув.

Возвращаясь домой с работы, застаю Артема у его машины.

– Привет, – здороваюсь первой, привлекая к себе внимание.

Он закрывает багажник и приветливо улыбается в ответ.

– Привет, – прячет руки в карманах брюк. – Как рабочий день?

– Как всегда, хорошо, – отвечаю.

– Хочу предупредить, что завтра вечером уезжаю. Решил не ждать еще сутки. На работу тянет, – хмыкает. – Да и у тебя работу отбирать не хочется, загостился.

– Какую работу? – непонимающе на него смотрю.

– Ты же приглядываешь за домом. Теть Тома тебе же платит за это?

Я застываю, пялясь на него во все глаза. И не понимаю, что больше меня шокирует и выводит из еле сохранившегося равновесия за последние дни, новость о его завтрашнем отъезде или новость об оплате?

– Эм, – даже не нахожу слов для ответа.

– Нет, – хмыкает и качает головой. – Да ну нет, – неверяще смотрит на меня. – Все это время? Ты? Одна тут?

– Я не понимаю, о чем ты, – пожимаю плечами. – Никто ничего мне не платит и не платил. Когда дядя Петя умер, тетя Тома здесь и не появлялась. По крайней мере, ее я ни разу не видела. Ленка однажды принесла мне ключи от дома и сказала, что пока тетя Тамара не может здесь бывать, и раз уж я тут живу, попросила меня присматривать за домом. Я, честно, первые пару месяцев даже не заходила. А потом, когда увидела, сколько пыли накопилась, у меня жуткая аллергия проявилась. В общем, чихала я еще неделю после этой грандиозной уборки, а глаза вылечила через месяц. Мне еще аллерголог заявляла, что это у меня на цветущий тополь такая реакция…

– Все это время просто так?

– Ну, не просто, – натягиваю улыбку. – Хотелось верить, что это красивое и уютное место не забросят и, однажды вернувшись сюда, захотят остаться, – есть ли тут скрытый смысл, даже сама не знаю. – Мне несложно было. И вот видишь, пригодилось. Ты приехал.

– Чтобы продать этот дом, – говорит, чуть нахмурившись.

– Ну что ж… – от этой мысли действительно грустно.

– У тебя есть карта? Или лучше наличкой? – вдруг прерывает повисшую тишину.

– Что? – встрепенулась. – Зачем?

– Я тебе возмещу за твое потраченное время, – достает свой телефон и что-то там ищет.

Его слова как стрелы, больно ранят.

– Ты сейчас меня обижаешь, – говорю жестко.

Он отрывает свой взгляд от экрана телефона и смотрит на меня удивленно.

– Если бы мне нужны были деньги, спросила бы. Если бы мне было в тягость, не убиралась бы. Думаю, этого достаточно для того, чтобы ты выкинул мысль о возмещении чего-то там? – спрашиваю. – Извини, я пойду, есть хочется жутко, – крутанулась на пятках и, поправив рюкзачок на плече, зашагала в сторону своей калитки, прокручивая на репите его слова.

Завтра вечером уезжает… Фак!

Артем

Обиделась? Я, честно, даже и не думал ее обижать. Да и как? Как можно обидеть такую девчонку? Мира – она как младшая сестренка. Вижу, какая заботливая, простая, добрая. Достанется же счастье кому-то такое.

Но надо как-то исправлять ситуацию. Обидел, нужно извиниться. Мажу взглядом по часам. Время почти семь. Запрыгиваю в машину и срываюсь с места. Приходится ехать в район, потому что в этом городке ни черта не найти, ни цветочного магазина, ни кондитерской. Что любят девочки ее возраста? Сколько ей? Лет восемнадцать-девятнадцать?