Это может значить лишь одно: кто-то сливает меня. Соответственно, раз сливает, значит и не побрезгует нож и спину воткнуть.

К слову, это тоже рассуждения Глеба. И я склонен ему доверять. Мы с ним разное в свое время прошли. Да и слышал я, что с ним произошла похожая мутная история. Благо, вроде все наладилось.

Усмехаюсь себе под нос:

— Хоть у кого-то.

Большинство «бывших» в нашем деле пришли к куда менее радужному финалу. В основном червей кормят. И все из-за «верхушки», которой не по нраву, когда кто-то уходит из «семьи».

А Глеб молодец, остепенился говорят: жена, двое детей, — полная чаша, так сказать.

Завидую.

Нет, не его семье, конечно, — не привык я на чужое добро зариться, — скорее его безбашенности. Я себе такой роскоши позволить не могу. Сберечь бы то, что осталось: Веру Петровну и братца своего — балбеса.

Отрываю взгляд от планшета, оценивая обстановку. Никого не видно. Только мой водила отвесной скалой висит над корытом, что встряло у нас на пути.

В принципе я-то приехал, и можно было бы оставить Мишу разбираться самостоятельно, а самому отправляться получать свою порцию приятного времяпрепровождения. Но новая информация сильно подпортила мой настрой.

Достаю телефон с намерением написать сообщение любовнице, что на сегодня все отменяется. Но случайный взгляд в лобовое портит планы…

Цепляюсь вниманием за каскад шоколадных волос, что рассыпаются прямо перед Мишей, пока он в недоумении нависает над машиной. Замечаю с другой стороны ржавой шестёрки ещё одну девчонку, но взгляд упрямо магнитится к той, что рядом с моим водилой.

Она почти целиком влезает на заднее сиденье, проталкивая по нему что-то громоздкое наружу.

Ох, мля, какая же аппетитная задница у моего недоразумения, выросшего на дороге. Ещё бы на личико посмотреть, так глядишь и скоротала бы девочка мой испорченный вечер?

Вместо сообщения любовнице, набираю текст водиле, с предложением «мирного» решения вопроса для фигуристой шатенки.

Провожаю взглядом ее подружку, радуясь, что удастся остаться с сочным телом один на один, — не любитель я лишних глаз в таких делах.

Возвращаю внимание к своей потенциальной жертве на сегодняшний вечер как раз в тот момент, когда она выползает из-за машины.

Откидывает с лица растрепавшиеся шоколадные волосы и…

…у меня случается микроинфаркт.

Или не микро?

Но что-то определенно будто порвалось в груди.

Только. Не. Она.

Черт бы ее побрал! Разве я не отсек все варианты встречи с этой девчонкой? Не может так быть, чтобы дважды в слепую молния шарахала в одно и то же место.

Но мой организм безошибочно откликается на неё.

Пальцы до скрипа кожи сжимают обивку переднего сиденья, пока я неосознанно подаюсь вперёд, чтобы внимательней разглядеть ее.

— Олеся, — это чертово имя застревает комом в горле, а сердце в ушах тарабанит так, что я не слышу собственного голоса.

В паху сводит от мельчайшей вспышки воспоминания нашей единственной недопустимой ночи.

Той ночи, когда я умер для неё…

Сжимаю кулаки, заметив, как неосторожно Миша хватает за локоть мою «ошибку», как грубо волочит ее к машине.

Хватаюсь за ручку двери, но тут же торможу. Я не должен выходить. Нельзя ей показываться. Достаточно было одного раза ее сломать…

В бешенстве набираю этому ушлепку, но сукин сын не берет — не слышит, походу.

Хрипло усмехаюсь, оценив, как миниатюрная девочка, прописав моему амбалу-водиле по тормозам выкручивается из его захвата и бежит к своей машине.

Правильно, девочка, беги. Беги, прошу тебя. Садись в свою машину и уезжай. Все остальное я улажу сам.