– Егор Максимович, Яна Малышкина, как и просили, – отвечает один из моих сопровождающих.

-–Были проблемы? – уточняет Соболев, поднимая на мужчину взгляд.

– Нет, но девушка настаивала на том, чтобы ее отвезли в ресторан. Указаний не было, и я решил не исполнять ее просьбу.

Егор кивает, переводит взгляд на меня и одновременно отвечает охраннику.

– Впредь будешь отвозить Яну туда, куда она скажет. Теперь ты ее личный водитель. Маршрут сообщать мне.

– Хорошо, – отвечает мужчина, и Егор его отпускает:

– Свободен! 

 Охранник уходит, я остаюсь с Соболевым наедине, так и застыв возле двери.

– Проходи, размещайся! – приглашает мужчина, указывая вокруг, якобы позволяя мне выбрать любое место. 

Я неуверенно прохожу к дивану и размещаюсь на краешке, ни на минуту не расслабляясь. Моя спина была ровной и напряженной, взгляд в пол, а сама была начеку. Даже не представляла, чего мне ждать от этого человека. Почему он со мной панькается и вообще уделяет так много своего драгоценного времени? Мне часто говорили, что Соболев не теряет его зря. 

 – Зачем тебе в ресторан? – спрашивает, прикуривая сигарету и откидываясь на спинку кресла. Поза спокойная, расслабляющая, но глаза в точности подмечали малейшую деталь, внимательно скользя по мне. – Не за этим случайно? – добавляет, кивнув на стопку вещей возле меня, поверх которых находились ключи от моей квартиры. 

– А… и это тоже, – растерянно. Неужели он трогал мои вещи? Откуда вообще он знает, что это мое? 

– Что еще? Я слушаю, – настаивает он, будто бы имеет на это право.

Меня беспокоила его настойчивость, но все же ничего страшного не случиться, если я расскажу ему об Алине.

– Пропала девушка… Она мне очень дорога… Мы работали вместе в ресторане, – говорю. – Я хотела поспрашивать у девочек: может, кто-то ее видел или что-то знает…

– Имя? – спрашивает Соболев, делая еще одну затяжку.

– Алина. Алина Мишина.

– Говоришь, дорога тебе? Насколько сильно? – почему-то уточняет.

– Мы соседи. Росли вместе. Она стала мне очень близкой, как сестра, и я волнуюсь за нее.

– А ты знаешь, что она и ее парень обманывали тебя и не выплачивали всей суммы, которую должны были? Они делили деньги между собой, а тебе отдавали мизер. 

– Женя говорил, что будет высчитывать свою долю за риск, которому подвергался, но я не знала сколько… Я ни в чем их не виню, - добавляю, хотя было очень обидно. Ладно Женя, но Алина… Она знала мою ситуацию, и даже то, что я иногда голодала. 

– А жаль! – бросает Соболев, поднимаясь на ноги медленно и направляясь ко мне. – В мире действует закон: если не ты, то тебя. Твой случай можно понять: ты была еще совсем малышкой, и за тебя некому было заступиться. Теперь все изменится… – звучит как-то двузначно.

Мужчина приближается ко мне вплотную. Его пах на уровне моего лица. Я пыталась не смотреть на него, опустить взгляд вниз, но это не помогало мне нисколечко. Я чувствовала его запах, силу, сумасшедшую энергию.

На несколько секунд виснет гробовая тишина, и никто ничего не говорит. Слышно только его тяжелое дыхание и мое бешеное сердцебиение. Затем рука Егора медленно вздымается, пальцы прикасаются к подбородку и приподнимают мое лицо, заставляя запрокинуть голову назад. Наши взгляды встречаются. Я до сих пор боюсь его до жути, и это так сильно ощущается. 

– Не надо меня бояться, маленькая, – вдруг говорит. – Не обижу, даже если предашь, но… Я никогда не позволю тебе этого сделать. 

Судорожно сглатываю и чувствую, как мое тело начинает бить мелкая дрожь. Не от страха, а от его присутствия. Но мужчина расценивает это по-своему. Он опускается возле меня на корточки, отпускает мой подбородок, но все равно остается значительно выше меня, и мне приходится слегка приподнимать голову.