- Выясняй, если так хочешь. – Я не запрещаю ей и не отговариваю. – Мне плевать.

- Ты зря не веришь, – снова пытается ведьма убедить меня.

- Отчего же? Я верю, – киваю охотно, но сразу уточняю: – Верю, что ты можешь готовить мази, на время скрывающие… недостатки на коже. Верю, что можешь опоить, приворожить и силой слова остановить кровь. Только, знаешь… не нужно всей этой волшебной чепухи о знаках и пророчествах.

Мои совершенно спокойные слова неожиданно очень сильно задевают Марту.

- Это не чепуха! Я видела знак! – Ведьма вскакивает со стула и разъярённо ударяет ладонью по столу. – Я видела, Рисай! Он возник над чашкой, в которую попала кровь твоей девчонки.

- Ну, разумеется! И какой же это был знак? Сердце? Корона? Или может…

Договорить я не успеваю.

Марта вдруг бледнеет и закатывает глаза так, что остаются видны одни лишь белки. Она заламывает руки и мешком падает на пол…

- Марта?! – Решив, что ведьме стало плохо, срываюсь с места и подскакиваю к ней.

Но стоит мне коснуться Марты, как её тело выгибается дугой. Она начинает биться в судорогах и словно в бреду бормочет:

- Крылатая Змея и Тигр… прольют кровь… И один невинный… заплатит жизнью… чтобы выжил другой…

7. Глава 7. Под ведьмиными чарами

Дарья

- Да просыпайся же ты!

Мужской голос врывается в сон, разрушая иллюзию безмятежности.

Мне кажется, я уже слышала его раньше. Но никак не могу вспомнить, когда и где.

- Дарья, просыпайся! – Несколько лёгких шлепков по щеке помогают окончательно вырваться из липкой паутины сна.

Распахиваю ресницы и пару мгновений прихожу в себя. Осматриваюсь.

Я нахожусь в салоне аэромобиля. Рядом со мной в кресле пилота сидит Рисай.

А под нами – освещённые огнями аэротрассы жилые кварталы района Призон.

- Почему мы… в воздухе? Мы вроде собирались пить чай? Я что, всё пропустила? – Задумавшись, я понимаю, что совершенно не помню подробностей чаепития.

- Да. Мы пили чай. Ты хотела помочь порезать пирог. – Рисай отвлекается от дороги, поворачивается ко мне и заглядывает в глаза. – Помнишь, что было дальше?

Смотрю на двуликого в растерянности, а затем пожимаю плечами.

- Нет.

- Ты случайно порезалась, помнишь? – Рисай берёт меня за руку и поворачивает ладонью вверх. После чего медленно проводит указательным пальцем вдоль одной из линий на руке.

Я слежу за этим медленным движением и чувствую, как за ним по коже следует волна тепла.

Палец двуликого поднимается выше и вдруг останавливается в ямочке перед самым запястьем.

На миг мне кажется, что это вовсе не прикосновение Рисая застывает на моей коже. Для меня замирает само время…

Не знаю, как долго мы пожираем друг друга глазами. А потом в кончики моих пальцев будто ударяют молнии.

Одёргиваю руку и отвожу взгляд.

Рисай тоже, как ни в чём не бывало вновь вперивает взгляд вдаль, на обозначенную огнями аэротрассу.

Хватаю ртом воздух. И только после понимаю, что всё это время не дышала.

Чёрт! Что это сейчас было?

Между нами, словно искра пробежала. Но это ведь просто выражение. Так ведь не бывает на самом деле?

- Рисай, ты?.. – Я так и не решаюсь спросить у двуликого, почувствовал ли он то же, что и я. Перевожу тему разговора. – Если я порезалась, почему нет даже следа?

- Потому что Марта… Она кто-то типа… целительницы, – очень неохотно отвечает Рисай. – Ну, знаешь, готовит всякие мази, настойки, компрессы…

- Хочешь сказать, твоя знакомая полностью заживила порез? – с сомнением округляю я глаза. – Она, что ведьма?

Рисай хмыкает.

- Ведьм не существует, куколка. Есть лишь люди, научившиеся делать то, что не умеют другие.