Конечно, я удвоила отведенное мне время на явление пред его светлые очи, хотя исключительно за счет утренних пробок. Собиралась я метеором.

– Совсем сдурела, Анна?! – взревел Магистр, едва я переступила порог его кабинета. – Сбежать думала?!

Босс был, как всегда, стилен и спокоен, идеальная борода даже не колыхнулась, когда он орал на меня.

– Меня не каждый день насилуют оборотни за какие-то договоры, по которым я прохожу «предметом»! – процедила я, раздув ноздри.

Магистр просквозил мимо меня и захлопнул двери кабинета за спиной:

– Аня, я все понимаю, но и ты должна понять… сядь, – он подтолкнул меня к ближайшему стулу и надавил на плечи, вынуждая на него рухнуть. – То, что произошло – случайность…

– А вот Мирослав так не считает, – вставила я.

– Аня, – Зул Вальдемарович сел рядом, – у Мирослава всегда свое мнение, которое он считает единственно правильным, но это не значит, что оно отражает объективную реальность…

– Вы же учили, что ее не существует, – упрямилась я.

– Условно!

– О чем мы все же говорим? – не вытерпела я.

– Мирослав долгие годы был проклят, – заговорил он спокойно, словно с сумасшедшей, – ему было предсказано, что у него никогда не будет истинной пары. Для оборотня это хуже всего, а для правящего – чуть ли не смертный приговор! Такой мужчина не может править после тридцати пяти лет, Мирославу уже тридцать четыре…

Глядя в ярко-синие глаза Магистра, меня вдруг затопила малодушная надежда, что вот он снова мне все объяснит, как делал это уже сотни раз, и я вернусь в свое скрюченное, но такое привычное и почти удобное положение для дальнейшего существования…

– Вам то какое дело? – насупилась я, шмыгая носом. – Мы же с оборотнями в контрах…

– В каких… «контрах»?! – скривился он. – Мы с отцом Мирослава и Кирилла всегда сотрудничали. Зачем нам война? Только недавно старика не стало… И тут вдруг ты.

– Вы что же, думаете, я – настоящая? – сама не верила в то, что говорила.

– Я уверен в этом, – в своей манере ответствовал Зул Вальдемарович, но я знала, что уверен он всегда был только в чем-то своем, ведомом лишь ему.

– В любом случае, это все уже не имеет значения, – откинулась я на спинку стула. – Мирослав меня вчера вышвырнул.

– В смысле? – нахмурился Магистр.

– В прямом, – пожала плечами. – Попросил меня убраться с его глаз.

– Что ты ему такого сказала? – подался мужчина вперед, вцепляясь в меня колючим взглядом.

– Он считал, что я ненастоящая, говорил про какую-то метку, вот я и предложила разобраться в этом… Ни ему, ни мне, как я думала, эта ситуация не выгодна.

– Воржева! – взвыл начальник, вскакивая с края стола.

– Что, Воржева?! – рывком поднялась следом. – Для вас это так просто все?! Мне плевать на Мирослава и его проклятье! Почему я?!

– Аня, это не выбирается! – взревел Магистр. – Научись, в конце концов, принимать судьбу с достоинством, а не ныть над ее несправедливостью!

Я прикрыла глаза, стискивая зубы, словно он отвесил мне пощечину. Воцарилась тишина.

– Аня… – позвал Магистр своим обычным голосом.

– Я… работать, – прохрипела я, разворачиваясь к двери. – Моя смена. Раз сделка по моей продаже расторгнута, то я, пожалуй, вернусь к работе…

Все, что услышала в ответ – напряженный вздох, а я, словно во сне, побрела коридорами, полными снующих сотрудников ведомства.

«Подведомственные веды. И коридоры ими полные…»

Меня знобило все сильней, сознание уплывало в какие-то бредни, и приходилось усилиями воли держать себя в реальности. Еле-еле доковыляла к лифту и его усилиями перенеслась в нижний ярус.

– Анька, с возвращением! – заверещала Зоринка, когда я ввалилась в раздевалку. Улыбка на конопатом лице вечно неунывающей девушки поблекла: – Ань… что такое?