Мой взгляд безоговорочно цепляется именно за него. На парне кожаная куртка, а вокруг шеи небрежно наброшен черный узкий шарф. Он передает сестре перчатки и не замечая меня, что-то говорит ей.

А у меня пульс разгоняется, как самолет на взлетной полосе. От того, как легко улыбается, и как при этом собираются крошечные морщинки в уголках его глаз.

Разве можно влюбиться в улыбку? Господи, да. Можно. Отвечаю с полной уверенностью, потому что его улыбка – это то, что может заставить моё сердце дрожать. Подпрыгивать в агонии и мечтать, чтобы хотя бы раз он вот так улыбнулся мне.

– Оль, – заметив меня, Мариам машет рукой, подзывая к ним.

Медленно вдыхаю и выпрямляю спину. Глаза Давида перемещаются на меня, и лучистые морщинки исчезают. Улыбка стирается, а его губы плотно сжимаются. Пока иду к ним чувствую, как его взгляд придирчиво проходится по мне от головы до ног. Вечно он смотрит так, словно я оборванка какая-то. Чувствую себя насекомым под микроскопом и от этого всегда неуклюже себя веду. Вот и сейчас почти дойдя спотыкаюсь, но Мариам ловит меня за руку.

– Осторожно, – улыбается, обнимая меня.

– Привет, – сжимаю её в ответ и немного склоняюсь, чтобы поздороваться с её отцом, – Доброе утро, Тигран Арманович!

Перевожу взгляд на Давида.

– Привет!

В ответ он холодно кивает, даже не посмотрев в мою сторону. На лобовом стекле, должно быть, что-то гораздо более увлекательное, чем я.

– Здравствуй, Оля, – низким голосом произносит отец Мариам, – Мариам сказала, что ты сегодня к нам на ночь?

– Если это не будет проблемой?

– Нет, конечно. Лучше вы у нас подготовите свой доклад вместе, чем будете на телефонах висеть пол вечера, зрение себе портить.

Доклад? Не успеваю удивиться, как подруга несильно толкает меня коленкой по ноге. Доклааад…

– Спасибо за понимание, – тут же подхватываю её изощрённую ложь.

– Да не за что. Хорошего дня, девочки!

– Спасибо, и Вам!

– Пока, пап!

– Пока, дочь.

Давид не считает нужным ответить. Только сестре подмигивает и поднимает стекло.

– Фух, – с облегчением выдыхает Мариам, едва машина отъезжает.

Я же, стараясь не обращать внимание на режущее ощущение в груди, выдавливаю из себя улыбку.

– Я, если честно, не надеялась даже, что твои родители разрешат.

– Да ну. Папа нормально к тебе относится, ты же знаешь, – подхватывает меня под руку подруга, и мы направляемся к школе.

– А мама не была против?

– Нет конечно. Я же при папе спросила.

Ну вот, что и требовалось доказать!

– Так что сегодня после танцев Давид нас заберёт.

– Он тоже потом домой? – стараюсь звучать как можно безразличнее.

По сути какая мне разница домой он или нет. Для меня все равно ничего не изменится, но вопрос как-то сорвался быстрее, чем я его успела обдумать.

– Нет. Вроде с парнями договорился в бар пойти. Нас завезёт только сначала.

– Ясно.

– А ты почему грустная такая? – внимательный взгляд подруги оседает на моем лице, и она приостанавливается, потянув меня за локоть. – Случилось что?

Отрицательно мотаю головой, мысленно отвешивая себе затрещину. Мариам не знает ни о проблемах в моей семье, ни о том, что я безнадежно влюблена в её брата. Говорят, друзьям нужно рассказывать всё, а я не могу. По поводу родителей не хочу выглядеть так, словно жалуюсь, потому что у неё самой то ещё семейство, а Дав… я точно знаю, что она скажет если узнает:

«Он скоро женится, Оля! У него и невеста уже есть, а ты ему не нужна!»

И нет, это будет не потому что она захочет обидеть. Просто жестокая констатация факта.

Их семья относится к тем, кто слепо придерживается традиций своего народа. Давиду уже давно выбрали невесту. Ани. Так её зовут. Она наша одногодка и живёт в поселке, в котором выросли Мари с братом. Их родители давние знакомые и решили, что обязательно породнятся. Жениться на ком-то другой национальности у них строго запрещено. «Кровь должна быть чистой» как-то с горечью обронила Мариам.