– Добрый, – пожимает протянутую мной руку. – Роман Георгиевич, – представляется. – Присаживайтесь.

Я располагаюсь за его столом напротив хозяина кабинета. На его дочь даже не смотрю, где она там и что, мне по барабану.

– Злата, попрошу тебя оставить нас, – вдруг обращается он к дочери.

– Но пап, – начинает возражать, но этот мужик явно умеет ставить ее на место.

– Злата! – стоит ему рыкнуть, и я слышу, как она встает и направляется к двери, тихо ее закрыв за собой. – Как давно вы знакомы? – задает тут же вопрос.

– Вам честно? – замечаю, как пролегла морщина на переносице. Он сцепляет руки в замок, разглядывает, словно меня привели на смотрины. Будто он оценивает, подойду ли я его дочери. 

– Знакомы мы давно, но не общаемся, в принципе, – говорю чистую правду, врать ему не вижу смысла. Да и такой человек, как он,  как и мой отец, чувствует ложь, подвох за версту. Врать тут бесполезно. 

– Почему? – его бровь чуть дрогнула. Удивлен?

– Не в моем вкусе, – говорю предельно честно.

– Забавно, – усмехается Роман Георгиевич, откидываясь на спинку кресла, складывая руки на груди. – Продолжай.

– А что продолжать? Мне нужна работа, вот и все. 

– Водить умеешь, значит?

– Я похож на того, кто придет устраиваться водителем, не имея прав? – он прикалывается, что ли? Еще пара таких вопросов, и я уйду!

– Ну, мало ли, – говорит он. – Может, решил таким образом выгородить мою дочь. 

– Вы серьезно? 

– Ладно, не злись, я понял. Просто ты меня тоже пойми. Отбираешь право вождения у дочери, собираешься приставить ей водителя, а она вместо того, чтобы дерзить, упрашивать не делать этого, приводит водилу со стороны. Что бы ты подумал на моем месте? – первое, что приходит в мою голову, заставляет меня усмехнуться. – Правильно, – подтверждает он, словно прочитал мои мысли. – Первая мысль, что между ними что-то есть. Но ты уверяешь меня в обратном, и я почему-то готов тебе поверить.

Еще бы, я к Золотаревой с ее характером больше на пушечный выстрел не подойду “в этом плане”!

– Значит, поступим так, – продолжает хозяин кабинета. – Испытательный срок тебе – неделя. Если ни одного штрафа или нарушения, то работа твоя. И да, – запинается он, задумавшись, – я хотел бы, чтобы ты приглядел за ней. Что-то мне подсказывает, что я что-то упускаю, а вот что, понять не могу.

– Сделаю все, что в моих силах, – отвечаю размыто, потому что бегать хвостиком за этой дамочкой не имею никакого желания. Будто мне заняться больше нечем, кроме как возиться с этой мелкой занозой.

– Это хорошо, – кивает он. – В твоем распоряжении будет ее машина, только учти, ее она любит как своего ребенка, не дай бог, что с тачкой сделаешь, убью тебя не я, а она, – звучит достаточно уверенно, что заставляет прислушаться. – Оставишь свой номер телефона у секретаря и можешь забрать ключи у дочери. 

 Все, больше ни слова с его стороны.

– А размер зарплаты? – удивленно смотрю на него.

– Вот, – что-то чиркает на листочке и придвигает ко мне. – Устроит?

– Ха, – усмехаюсь. – Вы издеваетесь? Ищите дурака, который за такую сумму возьмется и не убежит через пару дней от вас.

– Ты уверен, что речь идет о моей дочери? – ухмылка. – Такая милая и хорошая девушка, что тебя смущает? – подхватывает и выкидывает кусочек бумаги, на котором он писал сумму зарплаты. Берет новый и рисует уже другую цифру. Внушительней.

– Уверен. 

– Ты же сказал, что вы не общаетесь. Откуда так хорошо знаешь “золотой” характер моей дочурки?

Золотой точно – во всех смыслах.

– Мне достаточно было пару минут побыть в обществе Златы Романовны, вы уж простите, но тратить свои нервы из-за нее за копейки я не намерен.