— Я хочу тебя.

— Что?! — фыркнула я, тыкая пальцем в сторону его спальни. — А эти… самки все позолоченные…

— У меня нет никого, — мягко улыбнулся он. — Последние недели времени хватает только на дела и полюбоваться тобой в моем саду.

— Издеваешься, — раздувала я ноздри.

— Нет. Я попросил разрешения у твоей мамы встречаться с тобой. И у отца тоже.

Аршад, отец Амала, действительно стал мне едва ли не родным. И Амал следовал всем правилам своего племени, прежде чем поймать меня в кустах.

— Меня бесит, что ты дурочку из меня делал! — не нашлась я с лучшим возражением, упираясь ему в грудь.

Но как же одуряюще он пах! А я уже едва не урчала от его рук.

— Я просто позволял тебе сидеть в кустах, — не давал мне спуску Амал. — Соглашайся.

— На что? — блеяла я, дрожа все сильней.

— Никаких больше кустов. Все свободное время с тобой. И несвободное по возможности тоже.

— И все? — вздернула я бровь.

— И все, что захочешь, — пообещал он, притягивая меня к своим губам, только я уперлась в его грудь сильнее.

— Я же не… — замотала головой.

— Я знаю, тише, — осторожно провел он по моему подбородку пальцем. — Я не трону тебя, пока не будешь готова.

Все показалось сном, который стремительно превращался в реальность. Щеки запылали вместе с ушами, и я совсем растерялась, выскальзывая из его рук:

— Я… я… Я подумаю.

— Подумай, — улыбнулся он, спокойно глядя, как я пячусь от него.

И я задала стрекача. Сердце прыгало в груди сначала вообще не пойми от чего: стыда? страха? Но вскоре я осознала, что просто счастлива. Да так, что едва ли могла это пережить. Я примчалась к маме в кабинет, выпалила с порога все, что произошло, и распласталась у нее по полу, тяжело дыша.

— Смотрю, ты разобралась в чувствах, — улыбнулась она, нависая надо мной.

Я только ошалело кивнула тогда и расплылась в улыбке.

Теперь же с губ сорвалась лишь горькая усмешка.

— Мисс, здесь подойдет? — спросил водитель такси.

— Да, спасибо, — сдавленно поблагодарила я и вылезла из машины.

Дешевая гостиница встретила тишиной и дрожью лампы от сквозняка в узком коридоре. Под ногами зарябила щербатая мозаика, пока я пришибленно пробиралась к своему номеру. Долго пыталась попасть в дверной проем дрожавшими руками, но, наконец, оказалась внутри и захлопнула дверь.

Вот и все.

Грудную клетку затопило болью. Я только доплелась до кровати и сжалась на ней в комок, скуля, как побитая собака…

***

Амал

— Амал…

Я даже не двинулся. Сил не было. Мне казалось, если я скажу хоть что-то, то мир взорвется, и я останусь в пустоте…

Отец прошел в комнату и сел на подоконник напротив. Над башнями замка уже прочертил свои малиновые контуры рассвет. Ветер трепал полы расстегнутой рубашки и, казалось, раздувал боль в груди, как угли в костре. И ведь это только начало… Боль станет только сильнее. И желание причинять боль в ответ — тоже.

— Не давай мне надежд, — попросил я глухо.

Отец пристально посмотрел мне в глаза:

— Поговори с Дженной.

— Не давай. Мне. Надежд, — жестко отчеканил я. — Я — не тот. И ты это знаешь.

— Я только знаю, что ты — не я. И что выбор твой правильный.

— Она бы не сбежала…

— Ты знаешь Мальву лучше всех. Не понимаешь, почему сбежала?

Я только стиснул зубы и отвел взгляд. Сердце ударилось о ребра впервые за многие часы. Только зря.

— Ей не подходит это все, — обвел я взглядом комнату. — Она другая. Свободная. И пути у нас разные. Я всегда это знал.

— Ты очень серьезно относишься к своим обязанностям, сын, — сурово начал отец. — Я гордился этим и был рад тому, как успешен ты в любом начинании и каким помощником мне стал. Но ты не нашел помощников себе. Тебя некому удержать.