- Не стоит! Я с ней дома разберусь. Ремень мне не одолжишь форменный, он к заднице лучше прилипает.

- Для святого дела я бы с радостью, - ржет лейтенант, - но не хочу штаны потерять!

- Чтобы штаны не терять, надо лучше кушать. На тебе, родной. Тут бутерброды, минералочка. И на поясок хватит, и на рубашечку. А дуру эту я забираю. Договорились?

- Без проблем! Сейчас бумаги только оформим, и вперед!

- А давай без бумаг. Забыли, проехали, друг друга не видели. В гадюшник вчерашний я уже наведался, с хозяином все перетер, за стаканы разбитые расплатился.

- Ну, не знаю, - начинает мяться лейтенант. Мужчины переходят на шепот, что-то тихо обсуждают у двери, похоже, приходят к консенсусу, разворачиваются к нам. Пришедший парень подходит ближе, мы встречаемся с ним взглядом, и у меня все опускается резко вниз. Это не может быть он. Не может! Меня все еще штырит от дряни, которую мне подсыпали. Но как я ни стараюсь прогнать наваждение, Денис никуда не исчезает, все так же стоит и пораженно рассматривает меня. Когда-то я отчаянно мечтала о нашей встрече, ждала его, вспоминала, пыталась найти. Потом еще дольше старалась забыть, убедить себя в мимолетности наших отношений.

И вот теперь, когда это почти удалось, моя первая любовь не может стоять здесь и смотреть на меня так! Голубые глаза и ямочки на щеках. Какого черта! Откуда он взялся?

- Ты ли это? - слышу я удивленный голос Дениса. Он несколько долгих секунд рассматривает меня, потом отмирает. - Девочка-беда! Вот мы и встретились! Вижу, жизнь тебя не учит! – я с трудом отмираю от шока. Растерянность сменяет злость, потому что вспоминаю нашу последнюю встречу, его слова, обещания, горящие глаза. Изменился. В плечах стал шире, мощнее, увереннее. Только улыбка все та же, и ямочки на щеках. Когда-то я от них замирала, сейчас не собираюсь!  

- Советчики были хреновые! - сверлю его гневным взглядом.

- Как попала сюда? Папочка, наверняка, уже в пути? - с усмешкой спрашивает он.

- Нет! Папа далеко. А ты хочешь ему привет передать?

- Нет уж! Твоего папу я не видел давно! Он оказался весьма злопамятным!

- Я тоже! Но знаешь, я и благодарной умею быть! Вытащи меня отсюда, а? - вдруг прошу я, понимая, что это мой единственный шанс.

- И меня! - встревает бомжиха. - Уж я-то отблагодарю! Ты охренеешь, красавчик!

- А с папой что, не лады? - спрашивает Денис, не обращая внимания на бомжиху.

- Не хочу ему звонить.

- Боишься, что лишит карманных денег? Точнее, золотой карточки?

- Какая разница!

- Да никакой! А ты все же пошла по наклонной, да? Не уберег папаша от разгульной жизни?

- Да что ты привязался к моему папаше? – взрываюсь я, уже пожалев, что поддалась глупому порыву и попросила его о помощи. - Сам-то что здесь делаешь? Все еще на малолеток западаешь? Срок не боишься схлопотать? - срываюсь я.

- Не боюсь! Кристина, на выход! - командует он. Девчонка встает, обдает меня любопытным взглядом, гремит замок, ее выпускают из обезьянника, Денис подталкивает ее в спину в сторону выхода.

- Ну пока, девочка-беда! Папе привет! - они выходят, а я остаюсь одна в камере вместе с бомжихой, которая почему-то начинает гаденько смеяться над моими непрошенными слезами.

Денис меня снова оставил. Конечно, он не вернется. Зачем я ему? Девочка-беда! Так и есть. Опускаюсь снова на жесткую лавку, стираю непрошеные слезы со щек, закрываю глаза и невольно погружаюсь в прошлое...

2. Глава 2. Яна.

 Шесть лет назад…

Скоро каникулы! Ура! Как же я ненавижу учебу, и колледж, и вообще Францию. Все хмурые, вечно куда-то спешат, не то, что в России. Даже главные достопримечательности говорят о многом. Веселенький такой Храм Василия Блаженного, Красная площадь, Алмазный фонд. И здесь. Все прутся от Эйфелевой башни. Что в ней хорошего? Безликая груда металла, куда всегда стоит бесконечная очередь тупых туристов. Хотя я понимаю, что просто придираюсь. Реально же дело в том, что в Москву мы ездили с папой и Наташей. А с ней, даже если бы мы обходили мусорники, все равно было бы весело. Ее едкие замечания и постоянные приколы не оставят равнодушными даже мертвого. Вот реально, даже в мавзолее она чудила так, что я думала, Ленин встанет, держась за живот от смеха.