Поднимаю глаза и замечаю папу. Он стоит в проходе, пораженно застыв на нас с малым взглядом. 

- Папа, иди сюда. Мы с Ванькой вроде как нашли общий язык. Только он палец мне сейчас, кажется, откусит. Но он чистый у меня. Не переживай. 

- Да, я не переживаю. Я тоже Наташе говорю, что у Вани зубки режутся, но она утверждает, что рано еще. Хотя у тебя тоже первый зуб в пять месяцев вылез. И орала ты , будь здоров. 

- Правда? Нет, я не могла. 

- Могла, могла! Еще громче орала, - убежденно говорит папа, - тоже мне тогда досталось. Только еще тяжелее было. Сейчас я могу всех послать, закрыться в кабинете и спать лечь. А тогда на дежурствах спал. Товарищи прикрывали. Пару раз попадался, потом выгребал от начальства. 

- Правда? - спрашиваю я. - И ты тоже вот так по ночам меня носил? 

- А то. У Вики терпение вообще быстро заканчивалось, - папа садится рядом, обнимает меня за плечи. Ванька смотрит на нас, уже вообще успокоился, теплая пеленка тоже кстати. 

- А я не помню, - папа смеется. 

- Раз вообще было, мама твоя к родителям уехала, ну, вообще не к родителям, но не важно. Мы с тобой одни ночевали. Тебе тогда около года было. У тебя температура поднялась, и ухо заболело. Вот это ты мне дала жару! Всю ночь мы с тобой танцевали, а когда я на термометре увидел 39,6, чуть не поседел. Короче, скорую пришлось вызывать. Они укол какой-то сделали, тогда только ты успокоилась. 

- А мама? 

- Мама приехала к вечеру. Тогда связи еще такой не было. А до родителей я не дозвонился. 

- Понятно, - кажется, папа чего-то не договаривает, зная маму, она точно не у родителей была. Но спрашивать больше ничего не хочу. Зато вспоминаю другой случай: 

- А я помню, как мы с тобой клубнику собирали у бабушки на даче, и дождь пошел. Мы пока до дома добежали, я вся промокла и заболела потом. И ты около меня сидел и уговаривал горячий чай с ложки пить. 

- Да, помню, а ты не хотела. 

Так мы еще долго сидим с папой обнявшись, вспоминаем какие-то случаи из жизни, из моего детства. И так тепло на душе становится, так хорошо. Не передать. Ванька засыпает у меня на руках. Да не такой уж он и страшный. Красивый даже. Маленький, тепленький. 

Утром просыпаюсь в кровати, солнце уже высоко. Вспоминаю, что с папой мы еще долго сидели в гостиной, пока оба почти вырубились. До утра я Ваньку не слышала. Может, спала так крепко, а может, он тоже решил поспать. 

Спускаюсь вниз, Наташа хлопочет на кухне, малой лежит на разложенном диване в гостиной на детском коврике и изо всех сил мусолит погремушку. 

- Доброе утро! - приветствует меня Наташа. 

- А оно точно доброе? 

- Не знаю как у тебя, но у меня, просто сказочное, по сравнению со вчерашним утром и вообще днем. 

- А чего так? Ванька веселит? 

- Ага! Вредный мужик растет, ужас! 

- А папа где? 

- Спит, и будить его не буду. Он вчера и так весь удар на себя принял, ни за что отгреб, еще и спать меня уложил, а сам пошел с Ванькой воевать. Кстати, он мне сказал, что успокоить его помогла ты! Как? Открой секрет? 

- Не знаю. Я с ним заговорила, начала всякую чушь нести, он и успокоился. 

- Да? Может ему мой цвет волос не нравится? Все! Перекрашусь в блондинку! 

В этот момент на кухню входит папа с Ванькой на руках: 

- Кто разрешал? В какую блондинку? Я не хочу жену-блондинку! Меня рыжая стерва вполне устраивает! 

- А сына твоего - нет! Вот я ему чего только вчера не заливала, и песни, и пляски, стриптиз осталось только сбацать, а он нет. Голосит так, что крыша взрывается! А Янчик вон, два слова сказала, и он поплыл. Вот все вы мужики на блондинок падкие! Да, Костенька?