Продавщица бросила быстрый взгляд на дверь, словно опасалась, что кто-то может подслушивать. Поколебалась одно мгновение.

– Вы вечером подходите, к закрытию. Что-нибудь придумаем.

На улице затарахтел и смолк автомобильный двигатель. Железная дверь магазина скрипнула, на мгновение впустив солнечный свет с улицы. В магазин вошёл Володя – водитель совхозного «ЗИЛа».

Вид его вызывал сочувствие. Помятое лицо, покрасневшие глаза и запах перегара, зажёванного лавровым листом.

Увидев меня, он остановился в нерешительности.

– Андрюха! Здорово! Ну, ты как? Устроился уже?

– Ага, – ответил я.

Володя повернулся к продавщице.

– Лида, мне это… – он снова оглянулся на меня, – пачку «Примы».

Чтобы не мешать ему, я попрощался и вышел на улицу. Ну, и жара, всё-таки! После прохладного магазина, словно в баню зашёл.

Володин «ЗИЛ» стоял, чуть не прислонившись бортом к высокой ёлке, которая росла прямо у дороги. Водительская дверца беспечно распахнута.

Через две минуты из магазина вышел Володя. Он что-то бережно придерживал под спецовкой. Володя махнул мне рукой, запрыгнул в кабину. «ЗИЛ» загрохотал и укатил в направлении мастерских.

А я отправился в медпункт. Но перед этим вытащил из рюкзака кулёк с конфетами и переложил в карман.

Не успел я подойти к зданию, как дверь распахнулась. Оттуда буквально вылетел тот самый тракторист, что приходил ко мне позавчера. Правая щека у него была куда краснее левой. Голубую майку в пятнах мазута он так и не сменил.

– И больше не приходи, Колька! Иначе Фёдору Игнатьевичу скажу! – прокричала из медпункта Катя.

– Тебе чего? – рявкнул тракторист, увидев меня.

– Повязку сменить, – дружелюбно ответил я.

– Щас сменишь! – прошипел он и сжал кулаки.

Я не стал ждать. Руки сработали сами.

Левой от пояса в подбородок. Правой – в нос. Носком сапога по голени.

– ....!

Колька присел, одной рукой хватаясь за голень, другой зажимая нос. Между пальцами сочилась кровь.

Я шевельнул плечами, скидывая рюкзак в траву. Ну, давай!

Внутри бушевал адреналин.

Колька попытался ударить снизу, выпрямляясь. Но я ждал этого. Перехватил его руку и сам врезал правой в скулу. Удар пришёлся чуть сверху. Колька уселся на траву, нелепо мотнул головой.

– Вы что делаете?! Колька! А ну пошёл прочь!

Катя выскочила на крыльцо. Светлые волосы девушки растрепались, глаза сверкали, щёки горели.

– Я участкового позову!

Я сделал шаг назад.

Колька поднялся, размазывая по лицу кровь из разбитого носа.

– Ну, сука!

Он повернулся и быстро пошёл по улице прочь, заметно прихрамывая.

Я дёрнулся за ним, но Катя схватила меня за руку.

– Андрей! Не надо!

Я ждал, что тракторист остановится и что-нибудь выкрикнет. Но он молча скрылся за поворотом.

Это плохо, подумал я. Лучше бы он отвёл душу.

Катя по-прежнему держала меня за руку. Я чувствовал, как она дрожит. Да меня и самого порядком потряхивало. Не так часто мне приходилось драться.

Или часто? Как-то уж очень ловко у меня получилось. Ни один удар не прошёл мимо.

Похоже, Андрей чем-то занимался. Бокс? Самбо? Чем ещё можно заниматься в Советском Союзе?

Катя отпустила мою руку и судорожно вздохнула.

– Андрей, вы ко мне? – спросила она.

– Да, – кивнул я.

– Что-то случилось? Голова болит? Кружится?

– Да нет. Зашёл поменять повязку.

– Проходите. И… извините за то, что случилось.

– Мне кажется, виноваты не вы, Катя, – мягко сказал я. – И что, кстати, случилось?

– Да Колька всё!

Она по-детски шмыгнула носом.

– Проходу не даёт. Говорит, влюбился!

– А вы? – спросил я, разуваясь у входа в медпункт.

– Да врёт он всё! Когда влюбляются – так себя не ведут!