– Кто таков?! Почему на боку сабля вместо тесака?!

Ермолай выпучил глаза и застыл не в силах ответить гневающемуся государю.

– Ну-у! Отвечай! – крикнул нетерпеливо Павел. – Понял вопрос?!

– Так точно, ваше императорское величество! – наконец собравшись с духом, рявкнул егерь. – Старший сержант Прошин, первый батальон, третья рота! Удобственней в бою ей сражаться, ваше императорское величество! Тесак больше для параду!

– А ты кто таков, чтобы решать, что удобней?! – Павел, разъярившись, притопнул ногой. – Десять суток ареста!

– Ваше императорское величество, старший ротный унтер-офицер часто подменяет в бою командира, ведёт за собой рядовых в схватки, – попробовал было пояснить Алексей. – Ему действительно удобней для боя сабля, пусть и самая простая, драгунская. Сержант четыре кампании прошёл…

– Я тебя не спрашивал, Егоров! – багровея, оборвал его император. – Двадцать суток ареста! Алексей Андреевич!

– Слушаюсь, Павел Петрович! Есть двадцать суток ареста для сержанта, – подшагнул державшийся позади высокий мордастый офицер с генеральским шарфом на поясе. – Караул!

Четверо подбежавших конногвардейцев выхватили у унтер-офицера зажатый в руке штуцер, сноровисто отстегнули поясной патронташ с саблей и пистолями и, сняв подсумки, подхватили Прошина под руки. Прошло несколько секунд, и пятёрка зашла за строй сидевших верхом конногвардейцев, а император в это время уже направился дальше вдоль замерших шеренг егерей.

– Это ещё что такое?! – рявкнул он, глядя на стоявшего в шеренге дозорной роты Лужина. – Это что за банда у вас, генерал?! У того сабля, а у этого ещё и нож на ремне?! Каким уставом прописано наличие такого оружия?! Так они у всех тут стоящих?! – Он пробежал глазами первую шеренгу.

– Дозорная рота, ваше императорское величество, – глухо проговорил Алексей. – Приучены действовать скрытно в засадах и против караулов неприятеля, для того нужно короткое клинковое оружие.

– Этот тоже в четырёх кампаниях был? – Павел кивнул на Цыгана. – Медалей нацепил, а глаз волчий! Все оборванные, сапоги хуже, чем у деревенского кучера! Кто командир роты?! – Он обернулся к стоявшим с левого фланга офицерам.

– Капитан Осокин, ваше императорское величество! – рявкнул командир разведчиков.

– Всю роту после построения отведёшь на гарнизонную гауптвахту, капитан! – приказал император. – Двадцать суток ареста им, Андрей Алексеевич, за нарушение в ношении мундиров, амуниции и не предусмотренного уставом оружия! Почему второй погон у всех на плече?!

– Придерживает от сползания перевязь гренадной сумки, ваше императорское величество, – пояснил Алексей.

– А они что, у вас гренадеры?! Мне доложились, что это лейб-гвардии егерский полк, или я ошибся генерал? – Обернувшись, он вперил взгляд в Егорова.

– Так точно, ваше императорское величество, егеря, – ответил тот. – Но разрешение использовать и носить гренады было получено от князя Потёмкина, а второй погон от императрицы Екатерины…

– Более полгода в стране государь Павел, и утверждены новые уставы, вы этого не знаете, сударь?! – перебил тот Алексея.

– Государя знаю, новые уставы не читал, в походе был, – ответил тот, бледнея.

– Ну хоть на этом спасибо, государя он знает, – хмыкнул Павел. – А хвост почему нацепили все на бо́шки? Опять разрешение князя и покойной императрицы?

– Так точно, ваше императорское величество, – стараясь отвечать как можно спокойнее и чётче, подтвердил Егоров. – Разрешено ношение волчьих хвостов как знак особой воинской доблести…

– Бардак! – рявкнул, снова притопнув ногой, император. – Это не гвардейский полк, а не знаю что! Вооружены и обмундированы как пугачёвская банда, грязные, в каких-то хвостах, уставных буклей и кос вообще не вижу! Я крайне недоволен вами, генерал Егоров! – Император, развернувшись к Алексею, пристально на него посмотрел. – Крайне недоволен! Пойдёмте, господа! – Он махнул рукой и зашагал к каретам.