– Я его просила не лететь! Грегори! – Греза прижала ладонь к груди. – Как я его умоляла! Если бы ты знал!

– Я понимаю тебя, – О’Ливи полез в карман за сигаретами. – Надеюсь, что правительственный корабль прибудет вовремя. И мы не застрянем здесь надолго.

– Я ему говорила, – в пальцах Грезы появилась тонкая сигарета. – Если эта планета так понравилась тебе, отправь Альберта! А почему нет? Отправь Альберта!

– Да-да, – посочувствовал О’Ливи. – Господину Альберту совершенно необходимо набираться опыта.

– Инвестировать в космос – это вкладывать деньги в пустоту!

– Ага, – вновь поддакнул О’Ливи. – Развитие дальних планет – невыгодная затея.

– Я ведь ему говорила! Этот жуткий космический корабль. Эта жуткая планета! – Греза покосилась на водителя и проворчала с сомнением: – Извините, к вам это не относится!

Водитель ничего не ответил, стукнул только кулаком по панели бортового компьютера.

Реми прилипла носом к оконному стеклу. Но пока она не видела ничего интересного: пыльные холмы да выветренные камни, среди которых иногда попадались разноцветные пятна мхов или лишайников. Ей было обидно, что О’Ливи разговаривает не с ней, а с Грезой. И уж вовсе ни в какие ворота не лезло, что он соглашался с ее нытьем.

Когда холмы расступились, а дорога стала опускаться в низину, дурные мысли покинули головку Реми.

Она увидела джунгли.

Она увидела то, благодаря чему о Сирене еще помнят. Даже детям в школах рассказывают о том, что где-то у далеких звезд есть такая планета – Сирена.

Оранжево-красный лес перегораживал низину неровной стеной. Сухопутные коралловые полипы тянулись к небесам – высокие, как тополя, раскидистые, как ливанские кедры. Они жили век, потом умирали, и на их костях появлялись колонии молодых полипов.

Это был настоящий коралловый риф на суше. Пестрый, кишащий жизнью, причудливый, лишенный форм, привычных глазу человека.

Как Реми и мечтала, дорога шла через джунгли. Или через риф. Каждый волен называть эту территорию, как захочется: исходя из собственных ощущений и привычек.

Первым нарушил молчание О’Ливи:

– Это и есть тот самый рифовый лес?

Реми хмыкнула: ей понравилось, как О’Ливи «скрестил» два понятия.

– Лес за бугром, – буркнул водитель. – Здесь подлесок.

Тучи светящихся созданий – насекомых ли? или все-таки летающего криля? – висели среди кораллов. Вокруг корявых ветвей вились лианы – или это водоросли сине-зеленого цвета? Подрагивали вдоль дороги мясистые бутоны местных актиний. И Ремине показалось, что мелькнул среди молодых полипов полосатый бок гигантской рыбы-клоуна. Только рыба эта почему-то ходила на лапах и, судя по всему, ворчала, как растревоженная цепная собака.

– Остановите на минуту машину! – попросила Реми.

Греза ахнула и закатила глаза.

– Не положено… – процедил водитель и треснул кулаком по приборной панели еще раз.

– Но мне хочется посмотреть!

– Сказали же тебе – не положено! – прикрикнула на нее Греза, и Ремина подпрыгнула от негодования.

– Только посмотреть! Я ни на шаг не отойду, ни к чему не притронусь!

– Реми! Что за капризы? Ну в самом деле! – чванливо поджал губы О’Ливи. – Вы ведь не маленькая девочка!

Ремина отвернулась к окну. Ссутулилась. Надула губки.

«А еще писатель! – мысленно укорила она О’Ливи. – Шкура продажная! Предал литературу ради гарантированной миски с супом! Сапоги готов лизать хозяину и хозяйке, а хозяйка старше меня всего-то на четыре года!»

Реми догадывалась, что Прозерпина не будет выглядеть как Женева, Москва или Токио. И все же поездка по улицам главного города Сирены только усугубила ее меланхолию.