Открыв рот, чтобы опять возразить, Эвелина вдруг поняла, что сколько бы она не пыжилась как сердитый ёжик, Кристэн не отступит и сейчас даже речи не может идти о деликатности или учтивом понимании. Он играет с ней и стоило девушке это осознать, как внутри вдруг вспыхнула маленькая звёздочка азарта и странного, томящего душу предвкушения.

Не выдавая своих мыслей, Эвелина, сердито сверкнув глазами, отвернулась и принялась расстегивать маленькие пуговички, которые шли от глухого ворота платья до самой талии. В зеркало она не смотрела, но всем телом, своей сущностью чувствовала прожигающий взгляд бывшего супруга и это будоражило.

Подрагивающими руками, она стянула платье с плеч и то осело к её ногам. Оставшись в тоненькой нательной сорочке и коротеньких из тончайшего кружева панталончиках, переступила через платье, взяла в руку странную тунику и, не успев надеть её, услышала странный звук. А когда подняла глаза с усмешкой проследила за порывисто выходящим из комнаты Кристэном.

Эвелина улыбнулась и тотчас улыбка её померкла. Вспомнила, как бывший супруг любил смотреть пока она раздевалась. Им обоим нравилась эта игра. Она медленно обнажалась, глядя в темнеющие глаза супруга, чувствуя, как у самой скручивает от желания нутро под его жадным взглядом.

Раньше…

Словно в прошлой жизни, воспоминания о которой до сих пор приносят сумасшедшую боль.

Больше она не медлила. Быстрыми движениями натянула тунику, которая плотно обхватила её тело. Поняла свою ошибку, и с трудом стянув её, избавилась от нательной сорочки, которая лёгким облачком опустилась на лавку. Без мешающей ткани, туника села идеально, а брюки, которые возмутили девушку, в отличие от верха были немного свободными. Туника хоть и очертила грудь, но из-за плотности соски не проступали, что порадовало Эвелину. Как и длина – ягодицы и бёдра были прикрыты, что придавала некую уверенность.

Осмотрев себя в зеркале, поняла, что в тренировочном костюме намного удобнее. Длинный подол не мешает резким движениям, и тянущаяся ткань позволяет взмахивать свободно руками и спокойно нагибаться.

В это время Кристэн стоял, упершись лбом в холодную, каменную стену. На него, как и на Эвелину нахлынули воспоминания. Всю ночь он размышлял – как ему поступить с ней. Да, была шальная мысль, просто поставив ультиматум и шантажируя благополучием её нового супруга и его внука, заставить Эвелину поехать обратно. С ним. Ну а потом…

Вот здесь все его представления о дальнейшей жизни обрывались. Он прекрасно понимал – сможет сломить бывшую супругу, заставить не то что вернуться, но и лечь под него. Но взгляд Эвелины, страх в ей глазах, боль, отчуждения были до омерзения противны. Ему нужна была она. Прежняя.

Кристэн не хотел силой увозить её обратно. Он не хотел видеть в её глазах отвращение и стылую ненависть! Ему нужен её отклик, нужно, чтобы она сама тянулась к нему, пылала. Как и прежде и видеть в её глазах… Пусть не любовь, пусть это будет лишь обманом, но Бездна её раздери – ему было плевать!

Он нуждался как сумасшедший в этом обмане! А для этого ему придётся сначала дать ей иллюзию спокойствия, потом его заботы и конечно то, чего она на данный момент больше всего желает.

А её желания, мечты, Кристэн прекрасно знал. Первое – то, чего у них так и не получилось, и возможно разбило их семью – ребёнок. Ну а второе – Эвелина всегда хотела помогать нуждающимся, больным. Этакая светлая, чистейшая как родниковая вода мечта – лечить. Когда-то на этот свет её души он и потянулся, а сейчас хотел сыграть на этой мечте.