Но тогда кто мне его презентовал?

Я задумчиво огладила контуры листа, размышляя, есть ли у странной находки скрытые свойства, как внезапно увидела, что на отполированной блестящей поверхности на долю секунды появилась надпись:

От друга.

От неожиданности вздрогнула, чудом не выпустив из пальцев подставку.

Если бы ребята хотели меня порадовать, то вручили бы сувенир лично…

Кристина не стала бы опускаться до такой театральщины.

Шон? Уж кем-кем, но моим другом он себя не считал.

Неужели это очередная угроза от Штольцберга? Мол, он следит за мной, знает, что я пыталась сделать…

Или издёвка от кого-то из коллег вроде Ланы… Может, это намёк на то, что она снова была в моей сфере?

Я тотчас схватила коммуникатор и позвонила на пост охраны. Представилась, спросила, кто заходил в мой рабочий кабинет. Но кроме пожарных, технарей и комиссии по расследованию несчастных случаев на производстве, никого здесь не было.

Загадка серебряного листа с пером не давала расслабиться и приступить к работе. В Пантеоне никто никому не делал подарки за просто так! Даритель всегда преследовал определённую цель, гнался за выгодой… Но что кому-то могло понадобиться от меня?

Я окинула хмурым взглядом изысканную подставку, раздумывая, как выяснить, от кого она, а затем щёлкнула её коммуникатором и выложила фотографию в поисковик. Сувенир выглядел дорогим, и если бы мне удалось выяснить производителя, то и на заказчика можно было бы попытаться выйти.

К счастью, поисковик выдал пару похожих картинок, и, изучив ссылки, я выписала себе адрес того ювелирного магазина, что находился в Либруме.

Ждать до вечера не было сил, так что во время обеденного перерыва вызвала таксолёт и полетела в торговую часть города.

День выдался на редкость знойным. Солнечный свет бил в глаза, скользил по траве, по узорчатым кронам деревьев. Повсюду мелькали ярко одетые люди с напитками или с мороженым в руках, и их шумные разговоры, перемежавшиеся со взрывами смеха, сбивали с толку.

Запах моря смешивался с цветочными ароматами и дурманил рассудок, создавая иллюзию расслабленности, защищённости.

Поддаваться которой было нельзя.

– Изящная вещица… – задумчиво произнёс ювелир, разглядывая мою находку… – Белое золото, серебро… Но это не наше изделие… И не конкурентов. Иначе, внизу были бы инициалы. Вот, видите. – Он достал с витрины украшенное самоцветами зеркальце, поднёс к нему увеличительное стекло и протянул мне. – «FanTiny». А у вашего подарка чего-то похожего нет. Хотя проба имеется… Возможно, частная работа от независимого лица. Но если это так, то без ордера стражей вам никто не назовёт имени заказчика.

– Понятно, – мрачно ответила я. – А что насчёт скрытых свойств?

Мало ли… Вдруг это какой-то загадочный прототип… или устройство слежения…

Мужчина раскрутил ручку, затем осмотрел с помощью особой рентгеновской линзы подставку…

– Нет, ничего.

– Вы в этом уверены?

– Да, госпожа Грант.

Но я ведь отчётливо видела надпись «От друга». Не могло же мне померещиться?

Хотя, впрочем, могло… Галлюцинации ведь никто не отменял.

– Спасибо за помощь, – тихо сказала я и, попрощавшись, покинула магазин.

Впереди был небольшой сквер, где сидели мамы с детьми, катались на летающих досках подростки. Рядом с одной из скамеек я увидела белый ларёк с мороженым и направилась к нему.

«Кто же мне тебя подарил?» – мысленно пробормотала я, поедая молочное лакомство и разглядывая подставку, которая сияла в лучах южного солнца.

Ответ не находился. И мне это не нравилось. Я задумчиво провела пальцем по блестящему листу, решая, что делать дальше, как внезапно снова увидела прежнюю надпись.