Ни в какой физической близости их нельзя было упрекнуть. Роман Андреевич даже не приближался к Анне, всегда между ними сохранялось расстояние. И вместе с тем она начала чувствовать его, как самого близкого человека. Из-за того, что слушал ее внимательнее, чем кто-либо раньше, или может из-за того, что сам раскрывался, а Анна видела, что он ни секунды не притворялся перед ней. Говорил ли он с болью в глазах о разрыве с женой или с хитрым прищуром о своих безумных выходках во время дикой молодости, она чувствовала, что он открывает своё сердце для нее и не могла не ответить взаимностью.

Она едва ли могла пересказать, о чем она говорила ему: обо всем и ни о чем конкретном. Что–то о детстве, о вкусах, о каких-то мелочах. Но она могла со всей уверенностью утверждать, что он ловит каждое ее слово, так же, как и она его.

Тот день начинался обычно. Было назначено совещание, и притихшие менеджеры, сбившись кучкой, ждали вызова в кабинет. Но Котов будто не с той ноги встал: орал на всех так, что на соседних этажах было слышно. Директоры в панике вылетали из приемной, чтобы через некоторое время робко плестись обратно. И снова ор хозяина. Так продолжалось до вечера, к концу рабочего дня Котов притих. Анна, немного поколебавшись, все же вошла к нему в кабинет.

Он стоял у окна, обернулся, едва она переступила порог. Вид у него был несколько отрешенный.

Анна помялась немного под его внимательным взглядом, спросила:

– Я не нужна больше? Могу идти домой?

Вместо ответа она услышала вопрос, даже просьбу.

– Поговоришь со мной?

Она пожала плечами и села в кресло у окна, он сел напротив.

– У вас проблемы? – неуверенно спросила она.

Ответом был тяжелый вздох.

– Уверена, вы со всем справитесь, – мягко подбодрила Анна.

Улыбка мелькнула и быстро погасла, снова его взгляд стал напряженным, тяжелым. Анна с трудом выдерживала его, хотелось отвести взгляд и обнять себя за плечи. Он долго молчал, выматывая ее этим взглядом. Наконец, сказал:

– Я тоскую по тебе, Анна.

Она вздрогнула от его тихого голоса, задрожали руки, Анна встала с кресла. Он тоже поднялся.

– Не смотри так испуганно, – грустно улыбнулся он. – Неужели мои слова такие неожиданные? Я тоскую по тебе. Ты близко, я могу протянуть к тебе руку и коснуться, и одновременно – не могу. Это сводит с ума.

Анна не смогла выдержать его ждущий взгляд, отвернулась к окну. Он сделал шаг к ней. Она чувствовала его рваное дыхание, слышала тихий голос, срывающийся в еле слышный шепот, не похожий на знакомый мурчащий тембр.

– Меня тянет к тебе невыносимо. Только о тебе все мысли. И я чувствую, если ты закроешь глаза и забудешь обо всем, кроме нас, ты притянешься ко мне, – шептал он ей в висок. – Так закрой глаза, Анна. Ты же не дашь мне свихнуться?

Они были совсем близко. Он увидел в отражении стекла, как она закрыла глаза.Он развернул ее к себе и поцеловал. Не удерживая, просто потянулся к ней и коснулся губами ее губ.

Ее как молнией ударило. Его губы были мягкими и теплыми, и такими желанными. Через один судорожный вздох его поцелуй стал напористым, жарким, страстным до грубости. А она, забыв обо всем, принимала его страсть. Боже, как ей невыносимо хотелось, чтобы этот поцелуй не заканчивался. Она целовала его, оглушенная пониманием – это ее мужчина. И даже ужаснуться не могла возникшему чувству.

Роман отстранился и посмотрел в ее глаза долгим взглядом. В нем плескалась темнота, и она чувствовала, как ее затягивает в эту тьму. Она находилась в какой–то прострации. А потом отшатнулась в запоздалом ужасе. Метнулась в сторону двери.