И все-таки не всех родных я собрала, не хватало здесь двоих близких мне людей – дяди Коли и тети Нины Самборских. А Костина ветка выглядит примерно так:

Как пришла мне в голову мысль спросить их, моих родственников, что они думают обо мне, о моем будущем? Однако пришла! И тогда, вглядываясь, прямо-таки гипнотизируя мою прапра – Надежду Афанасьевну, я спросила ее мысленно, как мне быть-жить?

Молчала пращурка. Похоже, ей было нечего мне сказать.

Прапрадед Михаил Самборский, честный труженик, посвятивший жизнь спасению человечества от инфекционных заболеваний, смотрел на меня с фотографии без всякого выражения. Ничего не отражалось в лице. Нет – он на меня вообще не смотрел. У него была семья, он помнил о ней, он не так часто мог видеть родных, потому что подолгу жил в кронштадтском форте. Но, конечно же, в круг дорогих ему людей я не входила.

Дальше – Софья Михайловна, Сонечка, Сонулька, еще незамужняя, радостно-легкомысленная. Я магнетизировала эту юную девочку, которой ее собственное будущее в страшном сне не могло присниться. Что же она могла сказать о моем?

Заговорила, как ни удивительно, ее сестра Ираида – Ирочка. Она неожиданно пристально глянула на меня из-под тяжелых сонных век и сказала следующее: «Следуй велению своего сердца, если оно согласно с совестью».

Я вздрогнула и перевела глаза на портрет Константина, прапра нашего Кости. На фотографии он был молодым. Смотрел ласково и спокойно, так нынешние не умеют. И неожиданно произнес: «Вот здесь все то, что в жизнь мою внесло так много счастья, радости, так много дивных, неземных переживаний, когда весь мир забыт и предан был…»

Он не со мной разговаривал. А с кем? Хоть мир забыт был и предан, но верность до гроба он не хранил! Он женился вскоре после убийства Софьи, когда Вера была малышкой, и уехал куда-то в Сибирь строить мосты. Нет, не была Вера его дочерью, это очевидно.

Варвара, сестра Константина, обратилась ко мне на «вы»: «Вам уже давно пора иметь семью. Жизнь так быстро проходит…»

Почему-то я думала, что бабушка Вера, очень меня любившая, скажет что-то важное, и она сказала: «Больше не ошибайся…»

Что значит, не ошибайся? Я ведь и спрашиваю, что мне делать, чтобы не ошибиться.

Смотрел или не смотрел на меня дедушка с маленькой фотографии, я не поняла. Он погиб, не узнав, что у него есть дочь. Что ж говорить о внучке…

Зато Юлия изрекла нечто конкретное: «Пора думать о будущем. Оставь фантазии. Обрати внимание на верного поклонника».

Я стала соображать, что это за поклонник. А ведь это Макс! Других нет. Но откуда ей знать о Максе? К тому же Макс мне не нужен! Может быть, она имела в виду воображаемого поклонника, которого я пока еще не встретила?

Дяде Коле на фотографии, судя по дате, написанной на обороте, было около пятидесяти. Запечатлен он был на даче, в толстовке и в соломенной шляпе. Посторонний никогда бы не догадался, что внутри эта шляпа измазана черникой, которую он собирал для нас в лесу. Таким я его и запомнила: высокий, худой, в старой соломенной шляпе и с палкой, с которой ходил в лес. В последнее время я много о нем думала и рассчитывала, что он скажет что-то важное. Но он сказал о себе: «Мне хотелось иметь внуков, но я не успел…»

А может, он не о себе? Что значит «не успел»? Понянчить? Значит, внуки будут! Только кто их родит? Я уже отметила, что мои предки отвечают единожды, расспросы бесполезны.

Тетю Нину я представляю именно такой, как на фотографии. Я даже платье в цветочек помню и круглую брошку из черного камня, которая по форме напоминала морскую гальку, а изнутри мерцала зелеными искорками.