Но все закончилось очень быстро. Марта оттолкнула, опустив голову и вытирая губы так, будто облизала стручок острого красного перца. Резко замолчала Эмма, странно всхлипнув, в ужасе прижимая руки к лицу. Ее заметно перекосило. Бедная девушка не понимала, что происходит.

Крепко сжав руку Марты, Шейн повел ее на сцену для получения приза. И не отпустил даже тогда, когда нужно было забрать хрустальную фигурку и обнять ведущую. Так и держал покрасневшие пальцы Марты, как ладошку непослушного ребенка, которого приходится постоянно таскать в ту или иную сторону волоком.

Эмма не сдвинулась с места, в ужасе наблюдая за происходящим. Шейн подозревал, что желание стать супермоделью перекрывало жажду залепить знаменитому фотографу пощечину. Впрочем, когда они с Мартой вернулись к столу, Эмма все же побежала в коридор, вытирая хлынувшие из глаз слезы.

Марта пошла за ней. Затем и Шейн, не спеша, покинул зал. Эммы нигде не было видно. Словно красный язычок пламени, Марта металась по коридору, пытаясь переварить случившееся. Она сходила с ума от злости. Это было забавно, Шейн усмехнулся.

– Да… да… да… – задыхаясь от возмущения, – у меня просто нет слов, – она меряла шагами коридор, – да что ты себе возомнил? Ты не можешь обращаться с людьми, как с игрушками!

Ее красивое лицо раскраснелось. Она обдувала себя ладонями, словно ей не хватало воздуха.
– Ты не имел права устраивать этот цирк! Я была так рада за тебя, за нас. Что подумает Хьюберт, когда увидит эту красоту по телевизору, в журналах?
– Мне все равно, - цинично усмехнулся Шейн, засунув руки в карманы.
– Конечно, тебе все равно! Потому что кроме себя, тебя никто не волнует. Эмма – глупенькая девочка, но нельзя обращаться с людьми подобным образом – это подло!
– Что? – Шейн рассмеялся. – Это не имеет к нам никакого отношения.
– К нам? – задохнулась от возмущения Марта. – Ты, как пенсионерка, у которой тридцать с лишним лет стоял шкаф в углу комнаты, но однажды в гости заглянула подруга по клубу домино и попросила подарить его. До той самой минуты он ей нафиг был не нужен. Но нет же, хозяйка возмутилась: «Это мой шкаф! В нем моя паутина, моль и обойные жучки!»

– Какая ещё пенсионерка? – ничего не понял Шейн, разглядывая ногу Марты и не веря своим глазам. – Что это такое? – брезгливо скривился фотограф. – Ты что, уголовница или байкерша? Зачем ты испортила свою красивую, нежную кожу этим д*рьмом?

Спокойный и непробиваемый до этого, он буквально закипел от злости.
– Это он? Этот говнюк тебя надоумил сделать тату?

Марта даже подпрыгнула от возмущения. Они никогда не разговаривали подобным образом, в жизни не выясняли отношений. Между ними вообще не было столь ярких и горячих конфликтов.
– Это моя нога! Мое решение!
– А ты не подумала, что мне это не понравится? – ткнул пальцем в сторону конечности Шейн.
Марта развела руками, глядя ему в глаза.
– Да, мне плевать на твое мнение. Плевать на тебя, Шейн.

Последние слова оглушили его. Цинично улыбнувшись, и медленно обходя Марту, Шейн забрал пальто из гардероба. После чего исчез в темноте Парижа.

***

Эмма брела по темной улице, сжимая в руках дизайнерскую сумочку и едва удерживая равновесие на высоких каблуках. Она спотыкалась, подворачивала ноги и плакала так сильно, что тошнило, и кружилась голова. Достала мобильный и вслух прочла несколько сообщений с угрозами от Кристофа. Бывший парень пачками слал смс с описанием того, как убьет ее и Шейна, закопав живьем за свое разбитое сердце. Но теперь это не имело значения. Шейн поцеловал старую вонючую каракатицу и даже не подумал извиниться.