Служанка Бетти откинула простыни. Джулиана вскарабкалась на кровать, легла и натянула одеяло до подбородка.

– Мисс, не позвать ли леди Рутледж? – нахмурилась Бетти. – Она догадывается, что вам плохо.

– Пожалуйста, не беспокойте ее, – откашлявшись, попросила Джулиана. – Я высплюсь, и все будет в порядке.

Простыни пахли солнечной свежестью, что совершенно не соответствовало мраку, царившему в комнате. По привычке она повернулась на бок, взяла другую подушку и прижала ее к груди – так она делала каждую ночь после своего первого танца с Хоуком на своем первом балу четыре года назад. И каждый раз представляла себе, что обнимает Хоука в их первую брачную ночь. Ее сердце наполнилось печалью, а из глаз полились слезы. Она отбросила подушку. У них не будет совместных ночей.

Джулиана перевернулась на живот и зарыдала, уткнувшись в подушку. Как она могла быть такой дурой? Такой слепой? Она действительно не умеет скрывать своих чувств. Даже Хестер заметила.

Со скрипом открылась дверь.

– Детка! – воскликнула Хестер.

Когда матрас просел под тяжестью грузной дамы, Джулиана оторвала голову от подушки. Рядом на столике колыхалось пламя свечи, принесенной Хестер.

– Скажи, что случилось? – Хестер погладила Джулиану по спине.

Гордость помешала ей ответить.

Хестер порылась в ящиках прикроватного столика и достала оттуда носовой платок.

– Бетти нашла меня и сказала, что беспокоится о тебе.

– Я просила ее не тревожить вас, – сказала девушка, высморкавшись.

– Ну, это глупо. Ты должна сообщать мне о своих неприятностях.

– Я сожалею, что выпила.

– Знаю. – Хестер помолчала и добавила: – Когда вы не вернулись в зал, я поняла, что мой племянник чем-то расстроил тебя.

Джулиана теребила простыни. Он публично отказался от нее. Боль снова начала терзать ее сердце.

– Ты не скажешь, что произошло? – спросила Хестер.

– Я больше не хочу его видеть, – судорожно сглотнув, сказала Джулиана.

– Разумеется, – согласилась Хестер. – Если ты доверишься мне, возможно, я смогу тебе помочь.

Ее глаза снова наполнились слезами. Хестер нашла в ящике новый платок. Джулиана вытерла глаза и сбивчиво поведала ей всю историю.

– Я обратила внимание, – вздохнула Хестер, – как он смотрел на тебя, когда вы вальсировали. Все не так уж безнадежно, дорогая.

– Я четыре года тешила себя надеждой, – сказала Джулиана. – И каждый раз он дразнил меня. И я уверила себя, что в нем появились нежные чувства ко мне. Но ничего не вышло. Он не любит меня и никогда не полюбит.

– Он многократно доказал, что нынешним вечером испытывал к тебе настоящую страсть. Но, как я тебе говорила, это лишь первый шаг.

Он ясно дал понять, что не хочет ее.

– Завтра сегодняшние события не будут выглядеть столь мрачными. – Хестер укрыла Джулиану одеялом, как ребенка. – Да, сейчас в тебе кровоточит рана, но у тебя больше сил, чем ты думаешь. Вот увидишь, все будет в порядке.

– Спасибо, – ответила Джулиана, уверенная в том, что все кончено.

Хотя Хестер говорила бодрым тоном, Джулиана слышала в ее словах нотки сожаления.

– Простите меня за неприятности, которые я вам доставила, – сказала она.

– Ты утомлена, и тебе нужно отдохнуть. Спокойной ночи, дорогая.

Хестер вышла из комнаты, а Джулиана уставилась в пространство, вновь переживая каждое событие этого вечера. Когда Хоук пристально смотрел ей в глаза, ей казалось, что он наконец дает ей понять, что любит ее.

А потом он прилюдно ее унизил.

На следующий день Джулиана сидела перед столом и вытирала опухшие глаза листком бумаги с чернильными кляксами. В течение последнего часа она предпринимала попытки записать советы Хестер. Она поняла, что Эми была права. Другие красавицы испытывали те же проблемы, сталкиваясь с холостяками, не желавшими менять свой статус. Но у нее все еще болела голова от выпитого накануне вина, и ей не удавалось сосредоточиться.