— И вот опять, — он сделал шаг ко мне и протянул руку, игнорируя препятствие. — Ушки даже на ощупь горячие.

— Не трогай меня, — я тряхнула головой, проклиная, что с утра захотела сделать высокий хвост.

— Давай я сам расскажу те легенды, что ты придумала. Случайный секс. Якобы ты стала настолько раскрепощенной, что после ночи, когда потеряла со мной девственность, решилась на секс с первым встречным. Второй вариант — секс из обиды, злости… Не смотри на меня так, Ляль. Да, есть те, кто так делает, — мужчина рассмеялся. — На крайний случай ты бы вспомнила про Сергея. Только с ним у тебя было подобие отношений. Я покинул страну, а ты с ним сошлась, и Ира родилась чуть раньше срока. Сергею ты не стала говорить о ребенке, потому что гордая и сильная, а он оказался мудаком. Но Ира родилась точно в срок, а с Сергеем вы больше не виделись.

— Ты не можешь этого знать, — просипела я севшим голосом.

— Не могу, но я уверен.

Я смотрела на мужчину, а он — на меня.

Он — с превосходством во взгляде, а я — со страхом.

— Она не твоя дочь, — повторила я упрямо.

У меня не было ни единого шанса переубедить Сизова в этом. Он всегда отличался железной хваткой и упорством. Не думаю, что за пять лет что-то изменилось.

— Моя. Она. Моя, — повторил с металлом в голосе.

— Если бы ты внимательно читал свидетельство о рождении, то увидел, что в графе отец стоит прочерк.

— Это пока, — мужчина не отводил взгляда. Читал меня. Ловил эмоции. И я проигрывала ему в этой войне. В носу неприятно защипало, а к глазам подступали слезы.

— Ты не посмеешь… — произнесла я шепотом.

— Посмею.

Что мне хотелось сейчас сделать? Ударить предателя по самодовольному лицу. Со всей силы. До боли в ладони и пальцах. А если бы и это его не остановило, то вцепиться ноготками, словно кошка, и защищать свою малышку!

— Зачем? — тихо спросила я. — Зачем тебе моя дочь? Чтобы разбить и ее сердце? — я крепко вцепилась в спинку кресла, совершенно не чувствуя ног. — Поиграть с ней как со мной? Да? Игра в хорошего парня тебе не понравилась, а теперь решил проверить, понравится ли тебе быть отцом. И если понравится — завести ребенка с более подходящей для твоего круга женщиной? Кстати, как там Арина?

— Не имею представления.

— Да мне все равно, — выдохнула я с болью в голосе. С болью, что я пыталась всячески скрыть. — Ты никогда не станешь для моей дочери больше, чем какой-то посторонний дядя. Для нее ты никто. Я быстрее убью тебя, но не позволю к ней приблизиться. И я не испугаюсь. Поверь. Я думала и об этом.

Мои угрозы Сизов проигнорировал.

— Я спокойно могу доказать свое отцовство.

— Можешь. Но я сделаю все, чтобы этот процесс растянулся. И предам его огласке. Буду трубить на каждом углу, подрывая твою деловую репутацию перед клиентами. Подрывая репутацию всей твоей семьи и вашего агентства.

— Ты хочешь, чтобы твоя дочь была участником судебных тяжб?

— Нет. Это ты этого хочешь. Я лишь защищаю ее.

— Не имею ни малейшего желания. Я знаю, что это такое. И знаю, как страдают дети при этом.

— Тогда что тебе нужно? — воскликнула я. — Что?

— Я пока не могу ответить на этот вопрос.

— Серьезно? — я не смогла сдержать смех. — Не знаешь, но хочешь сломать нашу жизнь. Не знаешь… Зато я знаю за тебя. Ты увидел что-то, что не можешь получить. Тогда, — я нервно мотнула рукой, — это была я. Сестренка лучшего друга. И знаешь, я не обвиняю тебя. Ты воспользовался тем, что само шло к тебе в руки.

— Все было не так.

— Именно так. Я предложила себя — ты не отказался. Я почему-то решила, что именно со мной ты будешь честен. Выдумала, что ты со мной другой. Жалела тебя, а не стоило. Но я выросла, Вячеслав Львович.