– Душа моя, - раздаётся над ухом голос Эмина. Он берёт мою руку и прикасается губами к тыльной стороне. – Ты не устала? Не хочешь отдохнуть в каюте?

Аль-Тавил смотрит на меня с такой искренней нежностью, что ему может позавидовать самый матёрый актёр Голливуда. Оскара в студию! Самир ушёл с палубы, но его сын продолжает спектакль.

– Любимый, всё хорошо, - медово пою Эмину в унисон.

– Смотри, рубин моего сердца, сейчас будет самое жаркое солнце. Для твоей нежной кожи это опасно.

Нестерпимо хочется заржать от пафоса аль-Тавила, но я должна честно исполнять свою роль. Иначе кто мне поможет добраться до столицы и купит билет на самолёт?

– Давай я натру тебе спину солнцезащитным кремом, – ласковый тон мужчины подкупает. Какого чёрта возникает чувство, что он больше не играет?

– Конечно, дорогой, - невинно хлопаю ресницами.

Едва пальцы Эмина касаются моей кожи, по ней тут же пробегает табун мурашек. У них словно солнечный удар случился. Совсем распоясались. Тыгдычут туда-сюда.

Аль-Тавил лёгкими движениями втирает крем. Не торопясь проминает каждый позвонок. Переходит к плечам. Это больше похоже на эротический массаж, чем на дружескую помощь. Совершенно не к месту снова начинаю возбуждаться. Томление внизу живота нарастает с каждой секундой.

– Спасибо, дальше я сама, - усилием воли прерываю прелюдию.

«Держи себя в руках. Это всё ничего не значит! У вас договор. Так придерживайся его, а не растекайся лужицей!» - мысленно одёргиваю себя.

Однако, перевернувшись на спину, натыкаюсь на обжигающий взгляд Эмина. От него даже крем с защитным фактором тысяча не спасёт! Мужчина тяжело дышит. Под его плавками отчётливо прорисовывается вставший член. Кажется, мы перестарались, разыгрывая влюблённую парочку.

У меня во рту становится сухо. Пульс ускоряется. Не могу не смотреть на мощный ствол, натягивающий ткань до предела. Аль-Тавил оказался богат не только на банковский счёт.

– Душа моя, - севшим голосом произносит Эмин, - я сейчас принесу тебе что-нибудь попить.

Очевидно, он заметил, как я пытаюсь проглотить слюну, которой нет. Мой рот сейчас похож на пустыню Сахару.

Аль-Тавил приносит стакан с лимонной водой и льдом, а также тарелочку с дольками манго, ананаса и апельсина. Быстро выпиваю напиток. Чувствую, как из мышц уходит напряжение. Но Эмин не оставляет меня в покое. Он подносит к моим губам кусочек ананаса. Хочу забрать его, но мужчина отдёргивает руку.

– Открой рот, - требует он.

Почему-то подчиняюсь. Принимаю губами фрукт из пальцев Эмина. Ананас такой сочный, что несколько сладких капель падает мне на грудь. Свободной рукой Аль-Тавил стирает сок с моей кожи и облизывает кончики пальцев. Делая это, он не сводит с меня глаз. Намёк слишком очевиден. Слишком прозрачен.

Не знаю, чем бы закончилось эротическое поедание фруктов, если бы на палубе не появился один из матросов.

Дальше морская прогулка проходит без особых происшествий. Я ухожу в каюту, чтобы привести мысли в порядок. Принимая душ, ласкаю себя между ног, представляя на месте своих пальцев пальцы и язык Эмина. Но это было бы слишком хорошо и нереально. Поэтому приходится довольствоваться самоудовлетворением.

За обедом я уже нахожусь в практически вменяемом состоянии, хоть оргазм вышел на троечку. Нам подают креветки, жареные на гриле, осьминогов и прочие дары моря. С аппетитом уплетаю их, закусывая свежими овощами и горячими лепёшками. В еде семейство аль-Тавил определённо знает толк! Одних только соусов на столе я насчитала штук пять вариаций.

Отец Эмина задаёт банальные вопросы про жизнь в России. Сегодня Самир уже не кажется мне таким грозным. Он даже отпускает пару шуток про холод и морозы.