Наш диалог неожиданно прерывает мать.

– Максим, тут… 

– Это мы! – басит Олег, врываясь в комнату.

Вслед за ним появляются ещё четверо парней. Последним в мою спальню входит тренер.

Вот на хрена мать впустила их? Они все меня добить решили сегодня, что ли?

– Не дозвониться до него, не дописаться! – наигранно возмущается Глеб. – Добрый вечер, красавица.

– Добрый, – выдавливает из себя Барских.

Куда уж добрее! Может хоть сейчас у неё хватит ума свалить. Глаза б мои её не видели!

– Макс, ну как ты, парень? – тренер пожимает мне руку.

– На поправку идёт, да, братишка? – Пашка хулиганским жестом взъерошивает мои волосы.

– Чё там медсёстры в больнице? Как? Огонь? – интересуется Андрей.

Ага, огонь. Особенно Людмила Георгиевна. Сто двадцать килограммов любви и страсти. 

– Нога выглядит паршиво, – высказывает свои опасения тренер. – Её бы врачу показать, Максим. 

– Я был на приёме позавчера. 

– И что говорят? – хмурится Никита Сергеевич. 

– Есть осложнения… 

– Инфекционный процесс? Неужто некачественно провели операцию?

– Да кто знает, – жму плечом. 

– Жесть, – прищёлкивает языком Глеб, склонившись над моей распухшей ногой. 

– Но в целом, ты вроде смотришься бодрячком, – Андрей наступает ему на ногу, и тот, спохватившись, принимается горячо поддакивать.

Бодрячком. Ага, как же… 

– В больничке ты напугал нас. Весь поломаный лежал, много крови потерял, кома… – качает головой Олег. – Надеюсь та сука, что тебя сбила, получила по заслугам и уже гниёт где-нибудь на нарах… 

– Расстрою, но нет, – отвечает ему Барских.

Все, как по команде, поворачиваются в её сторону. До Глеба смысл сказанного доходит не сразу. Остальные то и дело переводят взгляд с меня на неё и обратно. 

Какого чёрта она вообще открыла рот?

– Так это… ну… – мямлит Олег, зардевшись. – Кхм… Вы…

– Я что? Сбила его? Да, – подтверждает она, не моргнув и глазом. 

Парни переглядываются между собой. Андрей толкает плечом Глеба. 

– Мы вообще-то на минутку зашли, попрощаться, – пытается заполнить неловкую паузу Юра.

– Ясно.

– Комитет помощь небольшую организовал, – тренер хлопает меня по плечу, но по-прежнему косится на «девушку в красном». – Поправляйся, парень.

Киваю.

– Клянусь, я привезу тебе медаль, о которой ты так мечтал, брат, – обещает Глеб.

В его глазах мелькает искреннее сочувствие. Он знает, насколько сильным было моё желание попасть в сборную. 

– Давайте, удачи, – подмигиваю ребятам.

– Ты хоть болей за нас.

– Ну а как же! Само собой!

Пытаюсь искренне улыбаться, что-то говорю, а в горло будто песка насыпали. 

– Пока, Макс!

Они прощаются со мной. Юра поднимает с пола спортивную сумку, брошенную у стены, и я чувствую, как каждую клеточку моего тела стремительно наполняет чёрная зависть. 

Жгучая, ядовитая, разрушительная. 

Точит меня. Ломает.  

Это ведь я должен уезжать сейчас. Я, а не он…

Под рёбрами болезненно ноет. И нет, это не лёгкое.

Пока мать провожает делегацию будущих олимпийцев, я думаю о том, как мне жить дальше. Взгляд тренера мне не понравился. Он будто крест на мне поставил. Как на спортсмене. Именно так это выглядело.

– Максим…

Твою мать, я и забыл, что источник моих бед всё ещё здесь.

– И всё-таки, возвращаясь к теме нашего разговора…

Молча сверлю невидящим взглядом дверь.

– Если я могу что-нибудь для тебя сделать…

Поворачиваю голову влево. Судя по её реакции, у меня тот ещё взгляд. Аж заткнулась на полуслове.

– Всё, что могла, Барских, ты уже сделала…

21. Глава 21 Захар

На плите закипает вода, и я как раз собираюсь бросить в кастрюлю спагетти, когда раздаётся звонок в дверь.

И кого там принесло на ночь глядя…