– Мне тоже похрену.

Я рассердилась. От сигарет, от мата, от взгляда его.

Взгляд был диким, как и слова с одной и той же интонацией. С такой интонацией делают людям больно. С такой интонацией… жестокие вещи совершают.

Нужно было идти. Немедленно.

– Согласие уже дала?

Эмиль потер свои руки – будто готовился к чему-то. Наверное, замерзли. Я так думала.

– Еще нет, – я моргнула несколько раз.

Со стороны, откуда приехал Эмиль, послышался шум – ворота стали отъезжать. Я увидела нос знакомой машины – на ней во вторник приезжал отец Эмиля и сестрой.

Эмиль тоже обернулся.

Опустив взгляд вниз, я сбежала с деревянных начищенных ступеней и поспешила в дом. Я обошла Эмиля, едва не поскользнувшись, и посчитала, что Эмиль поэтому меня поймал.

В горячие объятия захватил. Резко, сильно, до боли. Я думала – он просто испугался. Испугался, что я упаду, что платье порву и что мне будет больно.

А он схватил меня и больше не отпустил.

И машина стояла рядом. И дверь внезапно открыли изнутри. Для меня. Для меня, похоже!..

Господи!

Я закричала, но мой крик был потушен его ладонью. Пальцы, пропахшие никотином, заткнули мне рот. Я сжалась от боли – из губы тотчас же хлынула кровь.

Я замычала.

Я в жгучих объятиях его забарахталась, я кричать хотела: «Не делай этого! Умоляю, не делай!», но жесткая рука прилипла к моему лицу и до последнего не отпускала.

Я задыхалась.

Дралась.

Бежать хотела.

Я не играла на камеры – я действительно хотела. До слез и до боли жгучей.

Поэтому ударила его. Ладонью по лицу. Ногтями прошлась. Эмиль выругался, его глаза гневно блеснули.

– Эмиль, быстрее!

Его отец. Он был за рулем. Я увидела это до того, как Эмиль скрутил меня пополам и затащил в салон. Автомобиль с ревом дернулся, и я громко зарыдала.

Эмиль отпустил мое лицо, но не тело. Придавил собой, тяжело дыша. Я увидела, как дернулась его верхняя губа – Эмиль был зол, я его ударила.

– Эмиль! – закричала я.

– Замолчи, София. Ты хорошо сыграла свою роль, – процедил он.

Я зажмурилась.

Эмиль ведь предупреждал: он похищает, а я сопротивляюсь. Я еще посмеялась тогда, а теперь мешаю слезы с кровью на лице. Даже с Мурадом я не была настолько беззащитна.

– Эмиль, не надо! Одумайся! – кричала, плескаясь кровью.

– Все сделано, София. Не умоляй меня остановиться, – придавил Эмиль.

– Ты нас погубишь, ты нас погубишь! – я всхлипнула.

Я не видела ничего. Но сквозь приоткрытые окна услышала голос Ясмин. Всего на секунду, видимо, когда мы выезжали за ворота:

– Ой, простите! Как неудобно получилось: я заглохла прямо возле ворот!..

Я зажмурилась и стиснула зубы.

План был прост как день: Ясмин дает сигнал, что заезжает, и ей открывают ворота. Меня толкают в машину, и мы выезжаем с территории ровно в ту минуту, когда Ясмин держит ворота открытыми.

Я услышала гудки телефона.

– Сестра, ты уехала? – пророкотал Эмиль.

– Да, сразу же за вами. Брат, они тут же выехали. Машин десять, не меньше.

– Догоняй нас, – велит Эмиль. – Мы будем кружить до талого, чтобы сбить их след.

– Догоню, не переживай, – заявила Ясмин.

– Будь осторожна. Не гони.

Когда Эмиль разрешил мне подняться, я не двигалась. Тогда он сам посадил меня и развернул к себе. Я поморщилась: руки болели адски. Он скрутил меня… я не знала, что в нем столько силы.

– София…

– Ненавижу тебя.

На его лице тотчас же желваки заходили – с такой ненавистью я выплюнула ему это в лицо.

Я спрятала лицо в ладонях и заплакала. Кровоточила рана. Больно было – сил нет.

– Почему у тебя кровь на лице? – спросил он. – Я разбил тебе губу?!

– Ты разбил мою жизнь! – простонала я.