- Какие еще дяденьки?!...

 - Добрые!  Я их... как там? - оглядывается на меня. - Очаровала, вот!

- Да на работе у меня... - поясняю я.  -  В отделе... Аленка, ты же сказала - тебе можно!

- Айдаров... - с досадой закатывает глаза Кошкина. - Сколько она съела?!

- Две... - показывает покаянно Аленка два пальца.

- И плитку шоколада, - тоже покаянно зажмуриваюсь.

- Ты что - оставил ее без присмотра?!

- Я присматривал, как она ела! - психую я. - Откуда я мог знать?

- Детям нельзя шоколад! - переходит Кошка на раздраженные тона. - Как это можно не знать?!

- Я все детство ел шоколад! Откуда мне было знать, если у меня не было шанса!... - затыкаюсь на полуслове. - Так! Просто скажи - что теперь делать, окей? И что еще ей нельзя.

- Где твоя сестра? Почему Аленка была с тобой?!

Обессилев закрывает глаза, морщится.

- Я не хочу, чтобы она с тобой... Мы так не договаривались.

- Яна, я могу забрать Алёну. Нет проблем. Найму круглосуточную няню с медицинским образованием и вопрос решен, - снова вмешивается Лившиц.

Марьяна с сомнением и недовольством переводит взгляд с него на меня и обратно.

- Не надо лезть в наш семейный разговор! - с рычанием разворачиваюсь я. - Надо было её раньше забирать, когда у тебя была возможность! Ребенок там с ума сходил. Хоть бы приехал, сказал, что мама в порядке и не бросила её!

Сжимаю руку в кулак. Твоё присутствие здесь сейчас неуместно, Лившиц! Выйди! Открываю рот, чтобы озвучить.

- Айдаров... прекрати, - одергивает меня Кошкина.

Разворачиваюсь к ней.

- Ты хочешь отдать дочь чужому мужику, который забил на нее?! Он даже не поздоровался с ней, когда мы вошли! Она что - пустое место?!

- Не ори, Айдаров...

- Я не ору. Я возмущаюсь! Где же твоя гребанная принципиальность, Кошка?!

- Я могу поговорить с твоей сестрой? - сквозь зубы.

- Со мной поговори! Со мной!! Хреновый я, да? Но я хотя бы стараюсь... Мне не всё равно!

- Мамочка... не ругай нас! Лев хороший! - прижимается к ее предплечью Аленка. - Я тут буду. С тобой.

- Кошкину на МРТ! - раздаётся громкий голос у палаты. - Носилки...

- Котёнок... здесь нельзя... - расстроенно гладит её Марьяна. - Ты не хочешь к Елене?...

- ... Михалне... - добавляет Алёнка.

- Ах, да! - вздыхает Кошкина. - Михайловне...

- Я с тобой хочу, - начинает всхлипывать Алёнка. - Пожа-а-алуйста!

Марьяна расстроенно гладит её.

- Алёнка, в больнице нельзя, - подставляю ей сапожки. - Но мы завтра утром приедем опять. А сегодня... сегодня... Вот! - вдруг озаряет меня. - У меня друг есть, Гаврюха, смотри... - включаю ей видео. - Он очень тоскует, и отказывается есть. Он мне подсказал, что его должна покормить обязательно девочка. Давай, покормим...

Хихикая Аленка смотрит видео с сурикатом.

- Ну, я прошу тебя!! - беззвучно шепчу я Кошкиной.

Её глаза блестят от слёз.

- Супрастин ей дай... - едва заметно шмыгает она носом. - И грибы не давай.

Киваю. В палату заходят два санитара с носилками.

- Её надо искупать...- дрожит голос Кошкиной.

- Искупаем.

- Надо купить бельё.

- Купим.

- И не смей говорить ей!

- Ладно. Спасибо, Ян!!

- За что?

- За доверие...  

Отворачивается. Санитары замирают возле кушетки.

- Вам нужно перелечь. Помочь?

- Котеночек! - обнимает Аленку Марьяна. - Слушайся Елену Михайловну! Не шали!

Все еще раздражаясь от присутствия Лившица, не раздумывая подхватываю Марьяну на руки.

- Лев! - шипит она шокированно.

- Что?

Прижимаю к себе крепче. Меня так подкидывает от близости наших тел, что не чувствую веса. Сердцебиение шкалит. Распахнутые глаза Кошкиной не моргают. Её губы очень близко... Чуть наклониться и можно поцеловать. Но я не целую. Аккуратно перекладываю её на носилки.