Так очень вовремя, почти судьбоносно.

Сначала мы услышали придушенный вскрик и звук упавшего тела, потом дверная ручка провернулась, и дверь открылась. Но еще раньше, чем перед нами предстал незваный и крайне наглый гость, нас настиг полный укора голос:

— Дорогая, ты меня очень расстраиваешь. Почему я должен искать тебя по всему городу?

Я подскочила на ноги при первых звуках этого голоса и зачем-то вытянулась в струнку. Страха не было, но от чувства, заменяющего страх, тряслись поджилки. Это можно было бы назвать волнением, если бы не легкие отголоски паники, отдающиеся нервной дрожью в пальцы рук. Кажется, я только что открыла новую эмоцию, название которой — встреча с Высшим.

Барон вошел, огляделся, нашел глазами капитана и одарил его веселым удивлением:

— Надо же, выжил. Молодец.

Потом смерил критическим взглядом закаменевшего Бэйса и обратился ко мне, не жалея яда:

— И что же ты натворила? Пыталась спасти кого-то против его воли?

— Что вы здесь делаете? — растерянно спросила я, не забывая держать спину прямо, а руки прижатыми к телу. Эта поза мне почему-то казалась правильной. — Сейчас ведь даже не вечер.

— Дорогая, это очень плохой вопрос, — Барон поскучнел. — Я могу подумать, что ты мне не рада.

Мне не дали возможности оправдаться, я еще даже испугаться не успела, как в меня полетело что-то маленькое и глухо звенящее.

Поймала я подвеску на тонкой цепочке случайно, лишь чудом не дав ей упасть. Командор не признавал ковров, оставив темный паркетный пол без всякого прикрытия.

Прозрачный маленький камешек подвески приятно согревал ладонь.

— Это…

— Будешь носить, не снимая, — строго велел Барон. — Узнаю, что ослушалась, – выпью тебя досуха. Исключительно из сострадания, чтобы не мучилась от проклятия и не тревожилась в посмертии. Поняла меня?

Я послушно кивнула, быстро надевая подвеску. Серебряная цепочка казалась такой тонкой, что я боялась ее порвать неосторожным движением.

Довольный моей расторопностью, Барон кивнул с благосклонной улыбкой и лишь потом обратил внимание на командора.

— Рассказывай, человек, какой из ваших глупых законов она нарушила?

Бэйс не выглядел напуганным. Растерянным — без сомнений, но не более. И когда он заговорил, голос его звучал уверенно и крепко. Командор держал себя в руках.

И продолжал держать себя в руках даже после сокрушительных новостей.

***

— Кто-то только пробует проклятие. Экспериментирует, — безжалостно признался Высший. — И у него неплохо получается.

Сначала, когда Барон отказался секретничать с командором без моего присутствия (ссылаясь на то, что я опять могу куда-нибудь сбежать, не поставив его в известность), я была рада, что мне позволили приобщиться к тайне.

Со временем радость моя померкла и завяла, погребенная под тревожными думами.

Высший, не ставший дожидаться, пока ему принесут стул, устроился на подлокотнике диванчика, где мирно ютились мы с Улисой, украв и без того смешные крохи моего комфорта. Я чувствовала плечом тепло его тела, почти касалась его бока и мечтала поменяться с ведьмой местами.

— Экспериментирует? — хмуро переспросил Бэйс. — Что вы хотите этим сказать?

Барон улыбнулся. Он ждал, когда выдержка откажет командору и тот хоть как-то выдаст свой страх перед Высшим. И чем дольше Бэйс держался, тем веселее становился Барон — уж он-то знал цену людской смелости.

Валяющийся без сознания в приемной секретарь командора был явным подтверждением того, что храбрость не являлась отличительной чертой городских стражей.

— Это проклятие использовалось в войнах в эпоху Раненого мира. Последователи Мертвого Бога хорошо умели обращаться с ним — города уничтожались за ночь, и все проклятые после смерти вставали в ряды армии Мертвого Бога. Тот, кто узнал детали ритуала, несомненно обладает силой, но не имеет знаний для правильного использования проклятия. Вас ждет много смертей, но не думаю, что вымрет все население.