Как мы выйдем отсюда?

Дежурство вокруг посольства не прекратилось. Машины по-прежнему обыскивали, посетителей — тех, кто входил, и с особой тщательностью — тех, кто выходил, досматривали и допрашивали. Заглядевшись на происходящее, я пропустила появление Алихана. От хлопка двери вздрогнула. Напряжения не убавило и то, что мужчина выглядел мрачным, ни слова не произнёс, подошёл ко мне, поравнявшись практически вплотную, смотрел на меня долго, явно о чём-то размышлял. Хотелось задать ему минимум тысячу вопросов, они буквально взрывались в моей голове, превращая разум в поток хаоса, но я тоже молчала, с каждым уходящим мгновением жаждая и вместе с тем опасаясь услышать то, что будет, когда тишина закончится. Если прежде я задавалась вопросом, как удастся отсюда выйти, то теперь формулировка изменилась. Удастся ли вообще? Иначе почему он медлит и не спешит говорить что-либо? К тому же, вместе с возможностью разглядеть его ближе и тщательнее, я дважды покаялась за свой опрометчивый поступок в холле.

Не зря сравнила его со скалой.

Жёсткий.

Именно такой. Это самое точное определение Алихану Шахмазу. Ещё когда умудрилась обнять его, заметила — твёрдый, как камень. Суровый взгляд цвета закалённого железа и вовсе пронизывает, словно сталью режет на части. Мои руки — единственная преграда между нами, я обняла себя ещё в тот момент, когда он вошёл. Дурная привычка с детства, от которой давно пора избавиться. Он и избавляется. Сам. Не спрашивая дозволения. Банально разводит мои руки в стороны. Не отпускает.

— Я увезу тебя отсюда, — наконец, нарушает своё молчание.

Я должна испытать облегчение, обрадоваться, поблагодарить его. Но на деле не испытываю ничего подобного. Потому что теперь прекрасно осознаю: стоящий передо мной, совсем не сказочный принц на белом коне, далеко не мягкий, милый и обходительный, такой просто-напросто не смог бы справиться с Амиром аль-Алаби, добраться до меня и уж тем более защитить.

А значит… 

— Что от меня требуется взамен?

Крепкая хватка на моих запястьях начинает причинять боль. Хочется вырваться, закричать, избавиться. Но я заставляю себя замолчать, стоять смирно. И ждать. Его слово — мой приговор.

— Мне нужен наследник. Законный. Станешь моей женой. И родишь ребёнка.

Совсем не такие слова я рассчитывала услышать, обратившись за помощью. Но он — единственный, кто может помочь. Других вариантов у меня нет. И только поэтому я не бросаю ему в лицо встречное оскорбление. Ничем иным сказанное им не назвать.

— То есть, чтобы не выходить замуж за Амира, я должна… выйти за вас? — идиотский вопрос, но с адекватностью у меня в последнее время огромные сложности.

Да и что сказать, совсем не знаю.

— Я — не Амир. Заставлять не стану. И уж точно не собираюсь мстить и устраивать жестокую расправу со всеми, кто тебе дорог, в случае твоего отказа. Оставляю тебе право выбора. Ты сделаешь это добровольно. Никто принуждать тебя не станет. Ни к чему. Но если согласишься, я гарантирую тебе защиту, ты не будешь ни в чём нуждаться. Ни один мужчина больше не посмеет приблизиться к тебе, включая Амира.

Звучало довольно убедительно… и заманчиво.

Учитывая моё положение.

— А вам это зачем? — нахмурилась, глядя на чужие мозолистые пальцы, что по-прежнему удерживали меня около него.

Моё согласие — степень жгучего желания избавиться от того кошмара, который окружил меня. И отомстить. За отца. И за всё то, что аль-Алаби сделали. Но то я. Со мной всё понятно. А Алихан?

Вновь посмотрела ему в лицо в ожидании ответа.

Суровый взгляд остался прежним, будто в самую душу собирался проникнуть и вытащить из неё наружу всё сокровенное.