Соддийка уже приготовила воду для умывания. Между прочим, в комнате вкусно пахло свежим травником с малиной.

– Ты принесла травник из кухни? – удивилась Кантана.

– Нет, приготовила немного здесь. Не желаешь выпить горячего перед завтраком? – соддийка была сама безмятежность, – я добавила сухую малину. Сама собирала летом.

– Здесь? – Кантана оглянулась на холодный камин, – но каким образом?

– Смотри, – Мантина чашкой зачерпнула воды из таза, подержала немного в руках.

Из чашки пошёл пар. У Кантаны засосало под ложечкой. Горная колдунья, конечно, может и не такое...

Отец ведь объяснял. Они все колдуны, от рождения.

– И тебе не горячо? – всё-таки уточнила она, – ты вообще не обжигаешься?

– Могу обжечься, если неожиданно, – соддийка вылила кипящую воду обратно в таз, – но потом быстро залечу. А если вот так, то нет, не обжигаюсь. Это наши способности, княгиня. Не магия, просто способности.

– Я понимаю. И мой муж так может.

– Ну конечно. Он может много больше, чем я. Желаешь отведать травника? – она наполнила чашку из серебряного кувшинчика и подала.

Как ни странно, пряный, насыщенный напиток не обжигал, в то время как из кувшинчика шёл пар.

– Я немного его охладила, – сказала Мантина, – или тебе хочется погорячее?

– Ты можешь не только нагревать...

– Конечно. Это две стороны одного, – она налила и себе.

Дьян просил ненавязчиво и постепенно объяснить его жене, что собой представляют соддийцы. Кроме самого главного, конечно. Главное она поймёт потом, сама, это не принято объяснять. Интересно, как сильно эта девочка будет потрясена? Во всяком случае, вот он, первый урок.

Соддийка держалась непринужденно, по-хозяйски, как будто не служанкой здесь была, а Кантана заглянула к ней в гости в утра пораньше. Впрочем, Кантана уже стала к этому привыкать. И поняла вдруг, что немного завидует: никогда ей не сравняться хотя бы с Мантиной. А муж может ещё больше...

Ах, и угораздило её родиться даже без магии! Единственной бесталанной в семье. У всех есть дар, хотя бы небольшой. Хотя бы крошечный. У брата и сестры, у кузенов и кузин. Надо сказать, что такого сильного дара, как у отца, ни у кого больше нет. Даже дед, дядя отца, который считается сильным магом, отцу значительно уступает.

Уступал, точнее. Отца ведь больше нет. И его жизнь прервалась именно здесь, в этом замке. В её замке.

Последние глотки травника показались Кантане безвкусными.

– Что случилось, княгиня? Ты хмуришься.

– Я вспомнила отца. Он погиб здесь. Я знаю, как вы к нему относитесь, но он мой отец, я любила его и буду чтить его память.

– Это твое право, никто не спорит, – согласно кивнула Мантина, – в тот же день, когда не стало твоего отца, умерла княгиня Дьянна, мать твоего мужа. К сожалению, вам придется скорбеть по-отдельности. Твой отец... он виновен в смерти княгини. Пожалуйста, не проси пока объяснить подробности. За столом рядом с князем ты увидишь светильник, это скорбный огонь по княгине Дьянне. Такой у нас обычай.

– Мне сказали, что отец погиб из-за землетрясения.

– Можно и так сказать. Пожалуйста, поговорим об этом позже. Не сегодня и не завтра. Пока что мы не найдём слов, чтобы понять друг друга, поверь мне.

– Хорошо, как скажешь, – согласилась Кантана. – Мне, наверное, пора одеваться. Поскольку у меня нет костюма цветов Дьянов, я надену цвета моей семьи.

– Хорошо. Как насчёт драгоценностей? Диадема, подарок князя? Сапфировые браслеты, которые подарил император?

– Нет, я надену своё, – Кантана открыла шкатулку, вынула тонкую изумрудную диадему, - это наша реликвия, она мне подходит. Алмазов князя, как ты сама знаешь, я пока не стою.