– Поможешь, – согласился Дьян.

Как бы ни так, подумал он. Скорее уж ты должен наблюдать и докладывать. А вообще...

Он не верил.

Младший князь Каста заявил, что Кантана единственная сейчас пригодная к браку княжна Круга, отчего-то это оставило у Дьяна неприятное послевкусие. Оно было совсем мало вначале и нарастало со временем.

Она была единственная. Но теперь она в браке не только формально, то есть больше не невеста, пригодная для брака – если использовать окольные формулировки кастанца. Значит, «пригодных» невест у Круга Каста больше нет. Есть совсем юные девочки и женщины старше, замужние и с детьми. И что?..

Посреди площади Джелвер, в черной шелковой рубахе и таких же штанах, и ещё с серебряным медальоном, проводил магическую церемонию совместно с придворным магом, разодетым примерно так же. Собственно, и костюмом таким Джелвер обзавелся ради подобных представлений. А обряд просто был направлен на взаимное благополучие, что хорошо, конечно.

– Вообще, мне следовало бы увезти ленну Кантану... то есть лиру... в Каст, – воодушевленный молчанием Дьяна, повысил голос хранитель. – Если ты желаешь получить женщину, сполна владеющую древней силой, то это, по сути...да, это единственный способ, мой князь.

И опять нажим на слово «мой».

– Владеющую древней силой, – повторил задумчиво Дьян, – мы поговорим об этом позже.

Как бы ни так, подумал он. Никуда ты её не увезешь. Но вот что ты расскажешь ещё, мы послушаем.

– Благодарю, мой князь, - обрадовался маг. – И ещё... вот... я восхищаюсь твоими драконами.

– Да, они красивы.

– Очень красивы. Я правильно понял, что среди них нет женщин... самок, я имею в виду, конечно. Тут только самцы?

– Правильно, – теперь Дьян удивленно воззрился на мага, – среди этих драконов самок нет, только самцы. А как ты это понял, маг? Как ты их отличаешь?

Соддиец, конечно, даже не поймет вопроса. Но не-соддийцу, не искушенному в общении с драконами, действительно различить их непросто. А откуда здесь искушенные не-соддийцы?..

– Мне так показалось, мой князь, – замялся маг. – Прости мою дерзость.

Несколько женщин находились сейчас здесь, на площади, но в человеческом обличье, Мантина в их числе. А вообще, конечно, соддиец никогда не назовет драконицу самкой, это слово предназначено для животных, а не для женщин своей крови. По-соддийски такое и выговорить трудно. Но с итсванцами приходилось употреблять именно это слово, притворяясь, что драконы — животные.

– Это не дерзость, – усмехнулся Дьян, – это редкостная наблюдательность.

– Видимо, самки просто не могут делать такие длинные перелеты? – предположил Вейр.

Ещё один жаждущий знаний, надо же.

– Видимо, – уронил Дьян.

– Прости, мой князь, а самки вообще летают? Я хочу сказать, кроме брачных полетов?

Дьян опять повернулся к магу.

– О, я впечатлён. Видно, что ты прочел недавно какой-то очень содержательный труд. Про драконов.

– Ты ведь не смеешься надо мной, мой князь, – маг взглянул исподлобья.

– Конечно нет, – Дьян даже улыбнулся, – я восхищаюсь.

– Вы никогда и ничего не говорите про драконов, мой князь. Разве то, что я спрашиваю, тоже секрет?

– Умеют ли самки летать? Умеют, конечно. Иначе какой уж тут брачный полет? – ответил Дьян.

Мало кто из женщин летает быстрее и лучше Мены Алвуры, сестры Мантины. Но она никогда не поднималась в брачный полет, потому что обоих своих сыновей родила от бескрылого.

– Не сердись на нас, – сказал он магу, – мы действительно не говорим о драконах. Наверное, это благодаря заклятью, которое мы получаем в раннем детстве.

Тоже неправда. Заклятье не касалось просто возможности говорить о драконах. То, что о них не говорили — скорее привычка, закреплённая воспитанием.