Поскольку на разговоры можно было не отвлекаться, Дэини всю дорогу продолжала заниматься мысленным самобичеванием. Она уже успела отругать себя за все ошибки не меньше сотни раз, но пыла не поубавилось.

Стоило, конечно, переживать о другом. Например, как выбраться из города и не угодить в темницу или на виселицу. Но собственное душевное равновесие, так грубо нарушенное неожиданными обстоятельствами, оказалось для Насти важнее даже жизни и свободы.

Кроме того, ко всем неприятностям сегодняшней ночи теперь добавилась ещё одна…

В голове крутилась навязчивая мысль: неизвестно, каково сейчас состояние Соур, но, даже при самом оптимистичном раскладе, на день или два ей точно придётся задержаться в Ялиоле. Ехать, как только рассветёт, больная не сможет.

А это значит, что Настя должна эту пару дней провести один на один с Эливертом. Вдвоём. На старой мельнице. В ожидании, когда же их нагонят друзья.

Перспективка нарисовалась радужная!

Рыжая предпочла бы сейчас не видеть атамана хотя бы пару месяцев, а уж остаться с ним наедине на несколько дней – это пытка жёстче адовых мук!

– Так и будем молчать? – не выдержал, в конце концов, Эливерт.

Голос его прозвучал довольно спокойно, даже буднично. Но Рыжая понимала, что это очередная маска.

Настя с вызовом взглянула ему в лицо, но смелости хватило лишь на это. Она не нашлась, что ответить, и поспешно отвела глаза.

Эливерт был на редкость хладнокровен, но от этого ещё сильнее становилось не по себе.

– А, ясно-понятно! О разговорах можно забыть на ближайшие лет сто… – привычная язвительность постепенно возвращалась к нему. – Теперь ты меня боишься? Можешь не отвечать! Я и сам вижу. Боишься. Поняла, наконец, что я из себя представляю? Волчья кровь. Страшно? Глаза открылись, да?

Настя продолжала угрюмо молчать, но он не собирался останавливаться на этом.

– Одно мне интересно… И я бы многое отдал, чтобы узнать ответ! А что именно тебя так напугало? То, что я и вправду оказался убийцей? Или то, как я убил? Или то, что я чуть и тебя по горячке не заколол? Или то, что я позволил себе потом?

Атаман слегка обогнал её и теперь, развернув Ворона, заставил Искру встать посредине улицы. Насте ничего не оставалось, как взглянуть прямо в лицо своему попутчику.

– Что тебя пугает больше – остаться наедине с убийцей или просто остаться наедине?

– Я тебя не боюсь, – твёрдо сказала Настя.

Он улыбнулся почти без издёвки.

– Тогда перестань всё время думать о том, что будет, если я снова начну убивать. Или снова попробую тебя поцеловать. По твоему лицу можно читать, даже не глядя. Тебе. Меня. Бояться. Не. Надо.

Необходимо было ответить что-то, но Настя так и не нашла слов.

Она молча обогнула Ворона и неспешным шагом последовала дальше.

Эливерт фыркнул как кот и уже через пару шагов нагнал её лошадь.

– Почему ты пошла с ней? – спросил он через несколько мгновений тишины.

– Вот об этом я точно говорить не хочу! – Настя нахмурилась и наконец рискнула посмотреть в его серые льдистые глаза. – Слушай, если собираешься рассказать мне, какой дурой я была, то не трудись напрасно! Я и так прекрасно осознаю, что сделала самую тупую ошибку в своей жизни. Это был самый примитивный и нелепый развод, какой только можно придумать. И у меня хватило глупости на него повестись.

– Я не собирался учить тебя уму-разуму. И обвинять тебя в глупости тем более. Хотя меня и раздражает до скрежета зубов то, что ты меня не слушаешь, раз за разом повторяешь одни и те же ошибки, на которые я тебе уже указывал, – спокойно продолжал Эливерт.