Но и к этому я приспособилась, делала там уроки, научилась стоять так, что почти не чувствовала боли.

Только Генка никогда не останавливался. Он придумывал все новые и новые наказания. Написал для меня свод правил. А на людях играл заботливого опекуна.

Доходило до того, что я должна была стоять, как он велит. Подавать еду строго по графику и определенной температуры. В доме недолжно было быть ни одной пылинки. Влажная уборка два раза в день. При том, что Генка ходил по дому в обуви, специально мусорил, и не уставал повторять, какая я жалкая.

Мне было четырнадцать, когда я сбежала из деревни. Сбежала даже не от его издевательств, а когда узнала, чем он промышляет.

Я была уверена, что никогда больше не вернусь в этот ад…

Но после ранения, первое что увидела – довольную рожу Генки. Мой кошмар вернулся.

За время моего отсутствия отчим организовал в деревне приют для обездоленных женщин. Отличное прикрытие, в стенах которого творились немыслимые вещи.

Девушки беременели, некоторые по нескольку раз. Их дети бесследно пропадали. А приезжающие большие шишки, иногда депутаты, обзаводились детьми. Много малышей уехало за границу. Бизнес Геннадия процветал. А в округе образ его святости только рос.

Он и для меня готовил судьбу вечного инкубатора. Хотел расширять свой бизнес. А сколько женщин, которые не желали расставаться с дитям, пропали без вести…

К счастью мне неизвестно их точное количество, иначе можно окончательно с ума сойти. Насмотревшись на это все, узнав, что и для моей новой знакомой Виктории он готовит подобную судьбу, мои нервы сдали. Надо было это остановить, любой ценой. Выход я видела только один… стереть зло с лица земли.

Но было еще кое-что… то, что окончательно пошатнуло мой мир.

К Генке приехал Никита… вместе с другими его подельниками…

Тот кого я так и не смогла забыть… был заодно с ними… Тот кем грезила и жила все это время.

Все эти годы моя любовь только крепла, видоизменялась, превращаясь из светлого чувства в болезненную одержимость.

Я подожгла их в доме сельсовета. Они проводили свои собрания в подвале. Я заблокировала выход, чтобы никто не выбрался… Даже он… я не могла простить… своего первого, единственного, любимого, ненавистного… За все, что он сделал со мной… за годы мучений и моей дикой любви… За то, что оказался таким же…

Я слышала их крики. О дальнейшей своей судьбе не задумывалась… я горела там, вместе с Никитой… моим Вороном…

Надо было бежать, а я стояла. Хотела его спасти… Хотела открыть двери. И не позволяла себе сделать этого… Потом раздался взрыв…

Очнулась я уже в больнице. Надо мной склонился неизвестный мужчина.

Вадим.

Мой будущий муж.

Мой новый мучитель.

10. Глава 10

Сложно вспоминать. Иногда мне кажется, лучше бы ничего не помнила. Так было проще, даже рядом с Вадимом. Жизнь была гораздо лучше.

Удивительно, но я не считала, что забыла что-то важное. Провалы в памяти списывала на пребывание в больницах. После всех этих операций, у меня в голове творилась каша. И я сосредоточилась на настоящем, на Марусеньке.

Тем более, вначале Вадим казался мне рыцарем. Он спас меня. Оплатил лечение. Я очень сильно пострадала, на лице и теле было много ожогов. Часто приходил ко мне с дочкой, мне нравилось проводить время с малышкой. Я вышла за него по собственной воле. Нет, не любила, но испытывала чувство благодарности и уважения. Он был мне другом, спасителем.

Моя любовь затаилась. Она не пропала, но и много лет не выдавала себя. Ворон приходил ко мне в кошмарах, но даже там я не понимала кто это. И только обливалась слезами и тянулась к тени с черными крыльями за спиной. В моем сердце жило это черное разъедающее чувство, но оно затаилось, выжидало, чтобы потом нанести сокрушительный удар.