Суровый попросил Руслана вывезти его из клиники.

Друг запротестовал такому желанию, но Суровый был упрямее в несколько раз, к тому же речь шла о его жизни, а не о жизни кого-то другого, и решать мог только сам Суровый. 

— Ладно, чёрт с тобой! — ругнулся Руслан и организовал поездку для Сурового. 

24. =24=

=24=

Глава от лица героя Суровый

Ближе к девяти часам вечера автомобиль, наконец-то, подъехал к дому.

— Во двор не заезжай, — попросил Суровый.

Автомобиль замедлил ход, неспеша проехал вдоль длинного забора, развернулся на другом конце улицы и поехал обратно. 

Суровый не удержался от соблазна и попросил Руслана остановить автомобиль неподалёку — так, чтобы был виден дом. 

Почему Руслан? Ведь у него было полно других людей в подчинении, множество из которых даже сейчас занимались важной работой. 

 В другой раз компанию Суровому составил бы Заур, но тот пока не пришёл в сознание. За исключением него, У Сурового было множество подчинённых, готовых исполнить любой приказ, не раздумывая.

Но именно это Суровый и стремился избежать сейчас. Он отдавал себе отчёт, что среди большого количества людей, на исполнительность которых он мог рассчитывать, было мало тех, кто сказал бы ему правду в глаза, не побоявшись всплеска крутого нрав Сурового. 

Столько раз он приезжал домой поздним вечером и даже предположить не мог, что его Настя…

Вот опять! Почему его так заклинило?!

Суровый выматерился вслух, осознав, что продолжал мысленно называть Настю своей. Его нереально сильно тянуло к ней. 

Вопреки всему!

Это чувства были такими острыми и странными…

Он прикрыл глаза, представляя один из своих привычных вечеров. Сколько много было возможностей сблизиться с Настей. Но он воспользовался лишь однажды. Секс случился спонтанным, не оттого ли таким горячим?

В салоне машины висела гулкая тишина.

Рус, сидящий за рулём, не говорил ни слова, молчал. Если бы не поскрипывание кожи его куртки от редких, осторожных движений, Суровый мог бы решить, что находится в машине один. 

Он продолжал вглядываться в дом, расположенный напротив. Интересно, как Настя чувствует себя и чем она сейчас занимается?

Эти дурацкие вопросы, крутившиеся в голове, раздражали и взрывали мозг. Его бесила вся эта игра, что она затеяла, и её затяжное молчание и упрямство.

Суровый никогда не отступал. Но сейчас он словно бился об стену без особого результата и понимал, что зашёл в тупик — логики, чувств и смысла жизни.

Словно всё, чем он жил раньше, оказалось ничего не значащим, а нового смысла и целей он ещё не приобрёл и не позволял себе задумываться чаще необходимого о Насте. 

Может быть, его мрачное настроение было следствием того, что он пострадал в аварии и вынужден был временно ограничивать свои привычные движения и привычки.

«Это временные ограничения!» — напомнил себе. 

По заверениям врачей, ему невероятно повезло, ожоги могли быть гораздо более обширными, если бы не вмешательство Заура. 

Раздался требовательный телефонный звонок. 

— Извини, я ща вырублю, — подал голос Руслан. 

— Отвечай. Ты мне не мешаешь, — разрешил Суровый. 

Вмешательство извне было как нельзя кстати, ведь Суровому было так жизненно важно выкинуть из головы Настю и её губы, такие сладкие и горячие.

Даже сейчас, стоило только прикрыть глаза, перед ним вставала сцена, в гостиной у стены: губы Насти, прижатые к его губам, её сладкие стоны, вызывающие лихорадочную дрожь во всем теле.

— Добрый вечер, Муслим. Сармат? 

Руслан повернулся лицом к Суровому и вопросительно посмотрел на него.

Суровый едва заметно отрицательно покачал головой, давая понять, что он не хочет разговаривать сейчас с Алиевым.