***

Спустя время

— В последний раз предупреждаю, чтобы ты не совался к Анастасии… 

Руслан лишь помрачнел в ответ и махнул рукой, показывая, как ему надоело выслушивать предупреждения о неприкосновенности Насти.

— Тебе уже пора начинать готовиться к отправке в Германию, а не раздавать мне напутствия. 

— Всё уже готово. Не так ли? Нас ждут. 

— Ждут, — согласился Руслан. — Как только прилетим, нас сразу же встретят, тебя разместят в центре и начнут готовить к операции. 

— Не думал, что полечу ещё раз за границу в этом году. 

— Это необходимость, а не отдых, — поправил Сурового Руслан. 

— Да уж. Расскажи об этом кому-то другому. 

Суровый замолчал на несколько мгновений, перебирая мысли. Он упорно желал игнорировать то направление, в котором снова устремились его желания. 

— Настю разместили в моём доме? Охрана? — поинтересовался Суровый, делая вид, что его интересуют лишь технические возможности, а не сама девушка. 

— Всё в полном порядке, — заверил Руслан и добавил. — Ты и сам можешь проверить правдивость моих слов. 

— Проверю, — кивнул Суровый. 

Руслан помрачнел в ответ. Но Суровый знал, что Рус не обижается на него по-настоящему. Если быть откровенным, то у него был тот же диагноз, что у Сурового — патологическое недоверие почти ко всем людям. 

— Если позволишь, я побеседую с глазу на глаз, — поставил Руслана в известность Суровый. 

Тот вышел, оставив Сурового в палате наедине.Настя…

Мысли снова предательским образом двинулись в её сторону. Стиснув зубы, Суровый попытался избавиться от навязчивого образа девушки в своих мыслях.

 Суровый сначала скрупулезно изучил данные с камер видеонаблюдения, рассматривая происходящее на экране своего телефона. Потом он позвонил начальнику службы безопасности и долго разговаривал с ним, доводя до сведения служащего все необходимые нюансы и обговаривая моменты, связанные с охраной домой и с Настей. 

Было немало моментов, связанных и с его бизнесом, в том числе. Проблем накопилось немало. Хоть Руслан решил большую часть вопросов, связанных с их общим бизнесом, оставался ещё и его, персональный бизнес, который требовал немедленного вмешательства и внимания. 

За разговорами прошла большая часть суетливого дня. Но зато вся эта рабочая суета хоть немного отвлекала от мыслей о Насте, о  патологически сильном влечении к ней.

Почему он так часто думал об этой девушке и желал её так сильно, до спазмов… Ведь она не была ни знойной красоткой, ни эталонной моделью.

Настя была сделала из другого теста, она была обычной, но вместе с тем притягательной своей естественностью.

Даже сейчас, когда перед ним были все доказательства вины Насти, Суровый продолжал сходить с ума, думая о ней. Стоило только вспомнить о мягких, сладких губах девушки, как по телу разливалось приятное тепло.

Более того, даже кровь закипела в венах и возникло непреодолимо сильное желание. Настя встала в его воображении, словно была сверху, сидя на нём. Только его пальцы не стискивали стройные бёдра, а бессильно опустились поверх одеяла, прижав к бёдрам, где всё требовательно ныло от нереализованных желаний. 

Суровый подумал об операции, которая случится в ближайшее время. Опасности для жизни нет, его выпишут уже через две недели. Но эти две недели он проведёт за тысячи километров от Насти. Даже думать об этом не хотелось, как и допускать мысль, что слишком легко отделалась от наказания. 

Но Суровый не смог бы причинить ей вреда. Даже если бы Настя не вынашивала под сердцем его ребёнка, он бы всё равно не обидел её. 

Находиться в клинике стало совершенно невыносимо!