Опрельский страдальчески сморщился:

– Мой реджи, они поступают довольно часто. Сейчас все разобранные, но в течение ближайшего времени могут поступить новые сведения… Вот в этих двух есть свежие, за сегодняшние полдня.

Дамиан покивал и открыл первые корки, внушающие опасения уже одним своим видом – слишком толстая стопка бумаг была прошита между двумя картонками. Пролистал пару страниц – даже чтобы просто просмотреть это всё, пары мгновений будет мало. А грядущее заседание с Суземским и его группой затянется, это даже не вызывало сомнений. Реджи глянул за окно, на сгущающиеся сумерки, и поспешно сказал в спину выходящему секретарю:

– Я хочу телетрофонировать, не пускайте, Марк, никого.

Опрельский уже из приемной кивнул, показывая, что услышал, и спросил:

– Соединить как всегда?

– Да, Марк, будьте добры.

Дамиан потёр висок, едва заметно вздохнул, и как только телетрофон звякнул, показывая, что связь установлена, взял трубку.

– Милэда?

– Да, мой реджи.

– Добрый вечер,

– Добый вечер, – она говорила с улыбкой, и Несносный Мальчишка расплылся в ответной улыбке.

– Всё ли в порядке? Чем занята?

– Спасибо, мой реджи, всё хорошо. Я рисую.

– В гостиной? – Дамиан откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Лицо его расслабилось, на губах появилась едва заметная улыбка.

– Да, в гостиной, – было слышно, что собеседница тоже улыбается.

– Камин растоплен? – всё так же расслабленно спрашивал принц.

– Да, мой реджи. И чай на столике.

Дамиан вздохнул, будто пытался почувствовать запах через трубку.

– Пахнет?

– Ну конечно, Дамиан! Какие вопросы? – Милэда на том конце провода почти смеялась.

– Эх, как же хорошо!

– Приезжайте, мой реджи, – ласково проговорила княжна.

Дамиан всё сидел с закрытыми глазами и будто чувствовал тепло и уют гостиной в небольшом домике младшей Маструрен. Потом слегка сжал губы и с сожалением сказал:

– Не могу, Ми, сейчас будет долгий разговор. Трудный… Даже не знаю, чем закончится. Такой долгий... Наверное, до глубокой ночи. Поэтому я просто так посижу минутку, послушаю, как трещат дрова. Они трещат, Милэда?

– Трещат, – всё продолжала улыбаться подруга детства. – Только вам вряд ли слышно…

– Ничего страшного, я представлю. Ведь я почти у тебя в гостях. Я просто помолчу полминутки.

Они оба замолчали. В трубке слышно было только как быстро черкает карандаш в маленькой конторской книжечке Милэды. Секунды тихого счастья, мгновенья отдыха. Вскоре шум в приёмной нарушил идиллию. Дамиан, прижимая трубку к уху, приоткрыл один глаз и посмотрел на высокие двери. Заглянул Марк, не открывая створки широко, попытался загородить собой проход. Объявил шепотом, но довольно торжественно:

– Прибыл Суземский со своей… – секретарь обернулся и через плечо бросил недовольный взгляд в приёмную, – своей б а н д о й. Пускать?

– Милэда, до свиданья! – сказал принц, усаживаясь ровнее в кресле.

Но ответа не услышал: секретарь как пробка из бутылки влетел в кабинет под напором улыбавшегося во весь рот Суземского. Из-за спины Зория просочился знакомый люд: четверо мужчин и девушка. Компания была настолько разношерстная, что придумать подобное разнообразие было бы трудно.

Дамиан положил трубку на рычаг.

– Реджи! – громогласно воскликнул советник и раскрыл объятья навстречу поднявшемуся принцу. – Я опять с ребятами. Ты нашел?..

Меньше месяца назад, когда был объявлен траур, и в Оландезию была отправлена фальшивая единственная Дамиана, ему казалось, что он стоит в тупике. Высокие темные стены с двух сторон и впереди. Темнота. Дышать нечем. Только чуть светлеет что-то вверху: то ли небо, то ли далёкий потолок.