Всю дорогу до садика не могу успокоить своё сердце, которое слишком сильно стучит. Перед глазами до сих пор стоит его силуэт. Или я обозналась? Да нет, не может быть, я всегда его узнаю. Среди прохожих и даже с завязанными глазами.

Даже когда забираю Полю, я словно в какой-то прострации нахожусь. На выходе из садика сталкиваюсь с дожидающейся меня Мариной. Ей хватает всего одного взгляда на меня, чтобы понять, что со мной что-то случилось.

— Так, сейчас идем к тебе, и ты мне всё рассказываешь! — нажимает на меня подруга.

Понимаю, что у меня совершенно нет выбора, потому что Белова от меня не отстанет. И мне придётся всё ей рассказать.

Вообще, я ни с кем об этом не разговаривала. А точнее – о Егоре. О том, почему я уехала, почему бросила. Ни с кем эту тему не поднимала, держа всё это в себе на прочном замке. Даже с подругой не обсуждала, хотя она не раз пыталась выведать у меня причины моего поступка.

Я лишь хмуро на неё смотрела, качая головой. Понимала, что, может, обижаю её своим недоверием, но я пока не готова ни с кем этим делиться. Эта только наша с ним история. И никто не вправе в это лезть, что-то советовать и говорить, как будет лучше.

Полина и Антон остались играть в детской комнате, а мы обосновались на кухне. Я заварила крепкий чай, поставила на стол вазочку с конфетами и печеньем и села напротив подруги, которая вовсю сверлила меня взглядом, желая узнать, что же случилось такого, что я вся белая как мел.

— Ну, я тебя слушаю, — проговорила Белова, отпивая горячий напиток из кружки.

Прикрыла на миг глаза, собираясь с силами и духом, чтобы в следующую секунду выпалить:

— Кажется, я в клинике видела Егора... — сердце забилось чаще, стоило только произнести его имя.

Подруга закашлялась, поставив обратно кружку на стол. Я подорвалась к ней и похлопала ладонью по спине.

— Всё хорошо. Спасибо, — тяжело дыша, проговорила она.

Я села на своё место, руки положила на стол, обхватывая ладонями кружку. Сильно сжала.

— Ты уверена, что видела именно его?

— Я не знаю, — голос внезапно сел, но я не могла говорить громче, и подруге пришлось прислушиваться. Руки дрожали. Как, впрочем, и всё тело. — Я не знаю, Марин.

Взгляд метнулся на подругу.

— Я видела его со спины. Но сердце... Оно почувствовало, что это он... Я не знаю... — покачала головой, сильно зажмурившись, опустив голову.

В следующее мгновение я почувствовала, как подруга мягко взяла мои ладони и сжала, передавая мне свою дружескую поддержку. Я подняла взгляд на Марину, она смотрела пристально и тепло улыбалась. Мне не хотелось разговаривать о прошлом, не хотелось вспоминать, я боялась возвращения той боли, от которой сбежала в своё время.

— Ты всё ещё любишь его? — тихо спросила подруга.

Я задохнулась от этого вопроса.

— Нет, — наконец выдохнула я и отвела взгляд, забирая руки и пряча их под столом, при этом сжимая их в маленькие кулачки. — Я не могу любить того, кто не любит меня.

7. Глава 6

Соня

— Соня, — начала подруга, но я быстро её оборвала, встав со стула и развернувшись, подошла к окну.

Из окна открывался прекрасный вид на город, на парк, что располагался недалеко от дома. В это время все деревья расцвели, воздух был наполнен невероятным ароматом цветущих растений, стоило только вдохнуть в себя этот умопомрачительный запах.

Квартиру мы взяли недалеко от центра города, что было очень даже удобно. Совсем рядом садик. Да и работа находится недалеко, что очень хорошо. Поэтому здесь мне очень даже нравится. Но всё равно будто чего-то не хватает. Душа не может успокоиться. И так я себя чувствую на протяжении нескольких лет.