4. 4

— Ты помнишь, что в суде наговорила? — мрачно интересуется Хан, продолжая буравить меня тяжелым взглядом.

— Помню, — отвечаю тихо.

— Да уж, — кривится. — Давно я столько вранья не слышал, как в тот раз. Умело ты меня подставила.

— Я правду сказала, — выдаю.

Может не лучший момент, конечно. Однако эти неосторожные слова сами собой вылетают. Ничего не могу поделать.

Назад не вернуть.

— Правду? — цедит Хан.

— Правду, — киваю. — Похитил. Принуждал…

— Так я и человека при тебе грохнул? — рявкает.

Обнимаю себя руками.

Ну тут пришлось приврать. Костик сказал иначе не получится. Одного похищения и удержания меня взаперти мало.

Да и если уж совсем честно, то похищение тоже с натяжкой вышло. И не так чтобы Хан меня удерживал где-то. Скорее уж сам удерживался. В деревне. Еще и трудовую повинность отбывал.

Но это детали.

Не важно.

Память невольно подбрасывает старый разговор с Костиком. Накануне суда над Ханом.

— Ты понимаешь, Вась, вот если бы он тебя изнасиловал, — в голове отбиваются слова моего брата.

— Что? — в шоке выдала тогда.

— Ну этого было бы мало для серьезных обвинений. Особенно учитывая связи Хана. Его деньги, адвокаты. Он бы улизнул. Тут нужны четкие доказательства. И обычного насилия мало.

— Кость, как ты мог со мной так поступить? Продать бандитам? — помню, как спрашивала у брата.

В голове не укладывалось. Не верилось.

Сперва так со мной поступил, а потом еще и рассуждал с таким видом, будто проблемы вовсе не видел.

— Василиса, ну прекращай. Ты что, родному брату не веришь? Я тебя только Хану обещал. Остальным нет. А обещал… ну пришлось. Не было выхода. И сейчас нет. Единственный путь — закрыть его в тюрьме. Вот дальше ты все нужные показания — и готово.

— Это ведь ложь, — вздохнула. — Никого Хан при мне не убивал.

— Вась, ты чего как ребенок? По кругу ходим. Ну хорошо. При тебе этот гад никого не грохнул. А без тебя сколько раз было? Или ты думаешь, он такой безгрешный? Да ему человека убить как муху прихлопнуть!

Молчала.

— Ты же фото видела?

— Да.

— И видео?

— Угу.

— Ну и что ты сомневаешься? Никто тебя не осудит. Менты бы сами рады против него показания дать. Подтасовать чего. Но там всех пасут. Нельзя так. А у тебя, Васенька, есть шанс восстановить справедливость.

Костик умел убеждать. Говорил очень уверенно.

И я уступила.

Хан виновен. Он бандит. И то, что меня обидеть не успел. По-настоящему не успел — это просто повезло. Но в другой раз удача не улыбнется.

Было ясно, что если Хан останется на воле, то от своей идеи заполучить меня в постель не откажется.

В общем, пришлось мне… приврать. Но это… это же все просто…

— Как это называется, Василиса? — хрипло интересуется Хан, пронизывая меня своими темными глазами. — Ложные показания. Наговор. Что это? А ну-ка скажи мне!

— Самозащита, — буркаю.

— Чего? — оскаливается.

— Самозащита, — повторяю громче, поджимаю губы. — Если бы я не сказала все то в суде, то ты бы и дальше меня преследовал. Домагался. А так… у меня выхода не было.

Вздыхаю.

— Вижу, вину ты свою вообще нихуя не признаешь, — заключает Хан с мрачной ухмылкой. — И намека на раскаяние нет.

— Ну вот так, — выпаливаю нервно. — Защищалась я. Ты мне выбора другого не оставил.

— Охренеть.

Головой качает. Переносицу пальцами растирает.

— Охренела ты, Василиса. От рук отбилась. Вот так и бывает, когда чуть слабину дашь. Не ценят бабы хорошее отношение.

— Это где же хорошее отношение было?

Тут сдержаться не получается. Нельзя, конечно, провоцировать своего похитителя. Но оно опять само по себе так вылетает. Не получается у меня сдержаться. Никак.