Но мысли о сыне придали мне сил и стойкости, поэтому я выскользнула из-под водопада поцелуев и отодвинулась настолько, насколько позволили руки Марата, до сих пор лежавшие на моей талии.

— Что тебе надо? — спросила дрожащим голосом.

— Разве неясно?

Он посмотрел на меня голодно, с вызовом и мужским интересом.

Дрожащими пальцами я поправила ремешок сумочки на своем плече и начала теребить замочек. После покупки он был игриво-золотым, ярким, но сейчас дешевая краска облезла и замочки на моей сумке побурели. Мне все не хватало то времени, то денег, чтобы купить себе новую сумочку. Я так привыкла к этой, она была вместительной и удобной, к тому же довольно крепкой.

Марат перехватил мой взгляд и нахмурился.

— Нуждаешься в деньгах? Тебе не хватает средств, понятно с первого же взгляда.

— И как же ты это понял?

— По твоему раздумью, стоит ли сигать в машину этого… — он добавил крепкое словцо и посмотрел на меня обвиняющим взглядом. — Кажется, я помешал тебе сесть к нему в машину.

— Да, ты много чему помешал, — сухо отозвалась я, не желая объясняться.

Марат сразу же подумал обо мне плохо, как о продажной девушке, которая ложится под мужчин за деньги и привилегии. Его дурные мысли обидели меня до глубины души, задели за живое.

Как он мог подумать обо мне так плохо? Ведь он знал меня ранее…

Но наверное все его мысли и желания перекрыл мой побег, теперь он считал меня предательницей.

Я и сама считала себя такой, до сих пор не могла избавиться от мысли, что могла хотя бы попытаться ему позвонить, но страх за жизнь Ильяса помешал мне это сделать.

Пусть я предала, но расставила приоритеты. Марат мог постоять за себя, а кроха, растущий в моем животе, не мог.

— Отпусти, — потребовала я.

Голос был слаб. Наверное, со стороны мое требование скорее напоминало просьбу…

Марат медленно опустил одну руку, засунув в карман брюк, вторую руку с талии снимать не стал, развернулся в сторону своей машины и нажал рукой, вынудив сделать шаг.

— В машину.

— Ты меня не заставишь.

— Заставлю. Я хочу посмотреть, где и как живет мой сын.

5. =4=

=4=

— Мы живем прекрасно, — сказала я. — Мой сын ни в чем не нуждается.

— Этому место на помойке, — Буйный коснулся пальцем моей сумочки. — Не зли меня, Тая. Не зли, я и так на грани. Лишь хорошее воспитание и принципы удерживают меня от применения силы. Давай решим мирно, я получу свое и уеду.

— Что ты понимаешь под словом «свое»?

— Сына, разумеется.

— Вот так просто? Сына? Не помню, чтобы в свидетельстве о рождении Ильяса стояла твоя фамилия или отчество. Он мой. И точка.

Когда я сказала, что у Ильяса не его фамилия, Марат окаменел, через миг его большое сильное тело дернулось от крупной судороги, пальцы сжались в кулаки и лицо угрожающе потемнело больше обыкновенного.

Я разбудила спящий вулкан и находилась в опасной близости от разъяренного зверя, способного уничтожить меня, стерев в порошок!

— В машину, — проклокотал он. — Плевать, что я лишил тебя возможности подцепить на короткую юбку всех кобелей этого города, у которых в кошельке чуть больше пяти тысяч!

Короткая юбка?!

Я с негодованием перевела взгляд вниз, на подол юбки своего любимого платья, темного-серого, с пояском на талии. Это платье заканчивалось гораздо ниже колена! Помнится, Марат покупал мне гораздо более откровенные и короткие платья, с удовольствием трогал меня и был доволен, о чем я не преминула ему напомнить.

— Рядом с тобой мои юбки были в разы короче.

— То рядом со мной и для меня, — непримиримо отозвался мужчина. — Без меня — все коротко и напоказ. Недопустимо!