Норрелл предположил, что именно так оно и было. В его представлении именно таким вещам обучали современных барышень.

– Тогда она будет для меня очаровательной спутницей! – воскликнул джентльмен с волосами как пух, хлопая в ладоши.

Мистер Норрелл нервно облизнул губы.

– Что именно ты предлагаешь?

– Отдай мне половину ее жизни, и по рукам.

– Половину ее жизни? – переспросил мистер Норрелл.

– Половину, – повторил джентльмен с волосами как пух.

– Однако что скажут друзья мисс Уинтертаун, когда узнают, что я отдал половину ее жизни? – спросил мистер Норрелл.

– О! Они не узнают. Можешь на меня положиться, – сказал джентльмен. – Кроме того, посуди сам, сейчас у нее нет и этого. Половина жизни лучше, чем ничего.

Трудно было не согласиться. За половину жизни мисс Уинтертаун успеет стать женой сэра Уолтера и спасти его от разорения. Сэр Уолтер останется министром и сможет поддержать планы мистера Норрелла по возрождению английской магии. Однако мистер Норрелл читал о сделках других английских чародеев с духами и очень хорошо знал, насколько коварны волшебные существа. Ему казалось, что он угадал, в чем подвох.

– Сколько длится жизнь? – спросил он.

Джентльмен с волосами как пух вскинул руки в жесте предельной искренности:

– Сколько бы ты хотел?

Мистер Норрелл задумался.

– Предположим, что она бы дожила до девяноста четырех. Девяносто четыре года – вполне преклонный возраст. Сейчас ей девятнадцать. Остается семьдесят пять лет. Если ты подаришь ей еще семьдесят пять лет, я не вижу причины, почему бы тебе не забрать половину.

– Значит, семьдесят пять, – согласился джентльмен с волосами как пух. – И ровно половина принадлежит мне.

Мистер Норрелл нервно поднял глаза.

– Должны ли мы сделать что-нибудь еще? – спросил он. – Что-нибудь подписать?

– Нет, но я должен взять у леди какой-то залог.

– Возьми кольцо, – предложил мистер Норрелл. – Или цепочку с шеи. Уверен, что смогу объяснить их отсутствие.

– Нет, – сказал джентльмен с волосами как пух. – Это должно быть что-то… А! Придумал!

Дролайт и Лассельс сидели в гостиной, в которой мистер Норрелл и сэр Уолтер Поул виделись в первый раз. Огонь в камине еле теплился, свечи почти догорели. Занавеси на окнах были не задернуты, ставни – открыты. Стук дождя по стеклам нагонял тоску.

– Самая ночь, чтобы воскрешать мертвецов, – заметил мистер Лассельс. – Дождь, ветки хлещут по стеклам, ветер завывает в каминной трубе – все необходимые сценические атрибуты. Я порою балуюсь написанием пьес, – может быть, сегодняшние события снова меня вдохновят. Это будет трагикомедия: обедневший министр пытается поправить свое состояние всеми средствами, начиная с брака по расчету и заканчивая колдовством. Думаю, публике понравится. Озаглавлю «Как жаль ее покойницей назвать».

Лассельс выдержал паузу, чтобы Дролайт посмеялся его остроте, но тот, расстроенный тем, что волшебник не дал ему посмотреть колдовство, сказал только:

– Как вы думаете, куда все запропастились?

– Не знаю.

– После всего, что мы с вами для них сделали, они могли бы вести себя и полюбезнее! Всего полчаса назад они рассыпались в благодарностях, и вот уже мы позабыты! Заметьте, с тех пор, как мы здесь, нам не предложили даже кусочек кекса. Разумеется, для обеда сейчас поздновато, хотя я, например, умираю с голоду! – Он помолчал. – Да и огонь в камине почти потух.

– Подбросьте угля, – предложил Лассельс.

– Да? И перепачкать себе костюм?

Свечи догорали одна за другой, огонь в камине угасал с каждой минутой. Венецианские пейзажи по стенам превратились в черные квадраты на фоне чуть менее густой черноты. Довольно долго оба джентльмена сидели в молчании.