– Он наверняка захочет писать тебя обнаженной.

– Ну и что? Это же не съемки для мужских журналов, не порно. Это – высокое искусство!

– Думаешь, муж крепче тебя полюбит, когда твоим портретом будет восхищаться публика и критики? Думаешь, этим ты его удержишь?

Он попал в точку. Попадание вызвало бурный протест госпожи Кольцовой. Она вспыхнула, рассердилась. Да кто он такой, чтобы поучать ее?

– Кажется, вы с Артыновым были друзьями, пока о нем не заговорили, – напомнила Алина. – Теперь, похоже, он стал твоим лютым врагом?

– Мы не враги, мы… даже не конкуренты. Послушай…

– Не мешай мне, Раф, добром прошу.

Он пустил в ход последний аргумент:

– Ольга умерла после того, как Артынов окончил «Венеру».

– Что ты хочешь этим сказать?

– Не боишься заплатить жизнью за свой портрет?

У Кольцовой пропал дар речи. Она несколько раз судорожно вдохнула, словно ей не хватало воздуха, и разразилась возмущенной тирадой.

– Больше ничего не придумал? Ольга была истеричкой! Она страдала хронической депрессией. Больше всего на свете эта куколка мечтала повыгоднее продать свой товар! То бишь выйти замуж за миллионера, тратить его денежки и ни о чем не заботиться. Ей повезло попасться на глаза Артынову и поразить его своей внешностью. Не будь «Московской Венеры», никто бы о ней не вспомнил. Мало ли девиц выбрасываются из окон?

– Вы были знакомы? – оторопел Грачев.

Алина оказалась не совсем той, взлелеянной его воображением. Ее истинная натура не соответствовала образу, созданному Рафиком.

– Извини, мне пора!

– Мы же не договорили…

– Как-нибудь в другой раз, – небрежно бросила она.

Алина повернулась и зашагала к своей машине. Художник стоял и смотрел, как она садилась в маленький дамский «пежо». А потом побрел к автобусной остановке. В голове засели ее резкие, беспощадные фразы.

По дороге в мастерскую Грачев перебирал в памяти всех, кто мог бы просветить его насчет Ольги и Алины. Чего они не поделили?

Таким человеком оказалась Светлана, бывшая жена Артынова. Именно она когда-то пригласила Алину на поэтический вечер, где и представила ей Рафика. Светлана оформляла зал, в котором проходила та богемная тусовка, устроенная с благотворительной целью. Она по старой памяти предложила Грачеву выставить там свои картины. Из жалости, вероятно. На вечере скучающая пожилая пара приобрела два его натюрморта. Пусть деньги пошли на детский дом, зато хоть какой-то пиар.

Художник решил позвонить Светлане. Та ответила недовольным голосом:

– Рафик, ты? Какими судьбами?

– Я по поводу Алины Кольцовой. Помнишь ее? Она свои стихи читала на поэтическом вечере.

– Конечно, помню. Алина! Они с мужем не пропускают ни одной нашей премьеры. Мы нынче в моде.

– И в этом есть твоя заслуга, – польстил он Светлане.

– Прости, Рафик, у меня завал с работой. Что-нибудь срочное?

– В общем, я по поводу Алины, – повторил художник. – Она… знала Ольгу Слободянскую, ты не в курсе?

– Они дружили, потом побили горшки. Любовная история. Кажется, не поделили парня. Кто он был, не припомню. Наверное, спортсмен. Они обе западали на футболистов, теннисистов, хоккеистов и иже с ними. Разумеется, на тех, которые чего-то добились и прилично получают. А в чем дело?

– Да так… выясняю некоторые обстоятельства. Ты не могла бы рассказать подробнее, что произошло между Ольгой и Алиной?

– Какая теперь разница? – удивилась Светлана. – Ольга умерла, Алина вышла замуж за другого. Все забыто.

– Для меня это важно, – настаивал Рафик. – Я тебя прошу, Светочка, если ты что-то знаешь…

– Ты отнимаешь у меня время.

– Извини, ради бога, – взмолился художник. – Я бы не стал звонить по пустякам. Это вопрос жизни и смерти!