– Юля, давай, давай, снимай.

– На мне нет бюстгальтера.

– О боже, да кто на тебя смотрит!

УАЗ стоял на пустынной дороге, просматриваемой в обе стороны.

– Ладно, держи.

Юля быстро скинула рубашку и, смущенно прикрываясь, натянула футболку мужа. Руслан оделся, застегнул пуговицы. Рубашка все равно была его собственной: ее Юля надела на дачу.

– Итак, девочки, вы уже поняли, где мы находимся?

– В машине?

– В другом мире?

– Отставить шуточки. Девочки, поймите: все очень серьезно. Мы – в прошлом, без документов, все равно что нелегальные эмигранты в другой стране…

– Ой, – хлопнула в ладоши Аня, – мы – гастарбайтеры!

Руслан вздохнул:

– Я просил быть серьезнее.

Девочка опустила глаза:

– Молчу.

– Так вот. Сейчас нам нужно на время спрятать машину. Въезжаем в город и стучимся в первый же попавшийся дом. Представляемся американской семьей…

– А почему американской?

– Потому что на китайцев мы не похожи.

– Нет, – решила уточнить Юля, – почему мы вообще должны притворяться иностранцами? Мы же русские.

– Мы – русские иностранцы, эмигранты в Америку, приехавшие в Россию в турпоездку, какие-нибудь чертовы сектанты, мормоны или там, я не знаю, молокане…

– Пап, а молокане – это как вегетарианцы, только пьют одно молоко?

– Да бог их знает. Я их видел только один раз, в комедии про боулингистов с Биллом Мюрреем. Короче, вы будете меня слушать?!

– Да, босс!

– Yes, sir! Ну раз уж мы – американцы… Кстати, Руслан, а как будем объяснять то, что мы с Аней говорим по-английски с акцентом?

– Мы – эмигранты! И не обязаны знать английский как коренные американцы! Тем более я сомневаюсь, что в Луге найдутся люди, которые сумеют определить, с каким акцентом мы говорим… Так. На чем я вообще остановился?

– На китайцах.

– Да. Так вот, мы – китайцы… тьфу ты. Американцы. Стучимся в первый попавшийся дом и просим оставить машину. Мол, мы американцы бедные, поиздержавшиеся и все такое. Потом я оставляю вас с хозяевами и иду в город, на разведку.

– А мы?

– А вы остаетесь с хозяевами.

– А что нам говорить?

– Все что угодно. Рассказывайте про Америку, как там небоскребы стоят в памперсах, то есть в пампасах, и вокруг них скачут индейцы верхом на бизонах и ковбои верхом на винчестерах. Ну, Юля, ты же у меня умница, с фантазией, ну придумай что-нибудь. Так, девочки, и еще. У вас ведь были косынки, вы на даче головы повязывали?

– Ну да.

– Повяжите сейчас. Вроде бы в России простоволосая женщина считалась чем-то неприличным.

Вообще-то Руслан помнил, что так считали в деревнях, но лучше перебдеть.

Жена и дочка зашуршали в сумках. В этот момент Руслан отвлекся. Мимо машины на телеге, груженной свеклой, проезжал крестьянин. Они с Русланом посмотрели друг на друга, тем временем девчонки надели платки. Лазаревич повернулся…

Аня схватила первый попавшийся и теперь была в красной косынке с серпом и молотом. А вот Юля, судя по всему, выбирала и красовалась в черной бандане с черепами.

Руслан уронил голову на руль.

– Спалимся… – простонал он. – На первом же человеке спалимся…

Они подъехали к городу, той части, которая была застроена деревянными частными домиками, почти в точности такими, как стоят в деревнях европейской части России в двадцать первом веке. Руслан выбрал один из домов, тот, вокруг которого был высокий забор из плотно сбитых досок и такие же ворота с калиткой. Если хозяин их впустит, машина будет надежно скрыта от любопытных глаз.

– Добрый день! – с улыбкой и уверенностью, которой не испытывал, поприветствовал Руслан человека, открывшего калитку.

Пожилой, лет пятидесяти – шестидесяти, невзрачный человечек в черном бархатном халате, подпоясанном шнуром с кистями.