– Нет, все совсем не так, как ты подумала! Просто блондинки дорого стоят, понимаешь?

Жора стоял у ресепшн и разговаривал со своей женой по стационарному телефону:

– Я сегодня поздно приду – Сашка переезжает. Попросил вещи потаскать. Нет, пить он меня не просил. Ты же знаешь, об этом меня просить не надо. Короче, к ужину не жди. Все. Пока.

Как только он положил трубку, к нему подошел Ираклий:

– Жора! Можно у тебя попросить взаймы?

Жора на некоторое время застыл, как будто его пронзила стрела, смазанная ядом кураре, но быстро очухался:

– Старик, я бы рад, но не могу чисто по медицинским показаниям. Я вот если дам кому денег, то у меня потом спазмы мышечные начинаются, подергивания такие, – тут он продемонстрировал какую-то странную пантомиму с частыми подергиваниями. – И еще тут, – быстро сжал руками собственное горло, побагровел и выпучил глаза: – так перехватывает – совсем дышать не могу…

– Так бы сразу и сказал: жаба душит! – обиженным тоном ответил Ираклий.

Жора удивленно поднял брови и выпятил нижнюю губу:

– А доктор сказал – невралгия…

Тут на удачу мимо проходил Лазарь Моисеевич.

– Лазарь Моисеевич, не одолжите мне пять – шесть тысяч? – обратился к нему Ираклий.

Лазарь Моисеевич остановился и по-деловому поинтересовался:

– А вам на что?

Этот вопрос, по всему было видно, озадачил Ираклия.

– Честно? На красивую жизнь.

Лазарь Моисеевич сморщил свое и без того морщинистое, как у шарпея, лицо:

– Простите, Ираклий, но думаю, это как-то не очень правильно: давать на красивую жизнь из денег, отложенных на черный день. – На этих словах Лазарь Моисеевич продолжил прерванное движение по направлению к директорскому кабинету. А Ираклий так и остался стоять один, посреди опустевшего коридора, посреди обступившего его со всех сторон одиночества, без столь необходимого каждому человеческого участия, без помощи, без понимания, без любви, а главное – без денег.

По подиуму однообразной походкой двигались высокие низкокалорийные девушки, демонстрируя нижнее белье, заостряя ключицы, коленные и локтевые суставы, обозначая прямые углы лопаток, играя, словно четками, гирляндами позвонков – от шейных до крестцовых и даже копчиковых. Вспышки фотокамер назойливо жалили сетчатку. Дышать вместо воздуха приходилось новыми ароматами на любой вкус: от Dior, Kenzo, Armani, Givenchy, Gucci, Dolce Gabbana… Звучала громкая не то чтобы даже музыка – какая-то какофония, нанизанная на однообразный, бесконечно повторяющийся ритм. Кирилл Кириллович физически чувствовал, как тяжелые басы пробивают его насквозь, метят в самое сердце и рикошетят от стен, вызывая тахикардию. Его нестерпимо влекло наружу – глотнуть осеннего воздуха и тишины.

– Они хотят, чтобы мы сделали буклет. Надо разработать концепцию, визуальный ряд и составить небольшой текст! – кричал в ухо Лазарь Моисеевич.

– Это сейчас модно? – недоумевал Кирилл Кириллович.

– Последняя коллекция!

– От трусов, я смотрю, в последней коллекции практически ничего не осталось… – обратил внимание Кирилл Кириллович и тяжело вздохнул. – Да-а-а… Тут не то что носить, тут даже писать-то не о чем…

– Думаю, можно сделать основной акцент на бюстгальтерах, – с ходу нашел компромиссное решение Лазарь Моисеевич.

– Логично, – согласился Кирилл Кириллович. – А есть какие-нибудь пожелания со стороны заказчика?

– Заказчик хочет, чтобы буклет был ориентирован в первую очередь на мужчин.

– Какая гадость! – негодуя, громко выкрикнул Кирилл Кириллович. – Какой же мужчина станет это носить?!

– Нет-нет, Кирилл Кириллович. Не носить, а покупать! – успокоил директора Лазарь Моисеевич.