Должно быть, ему было скучно, или мужчины заключили какое-то пари. Больше никакой причины она предположить не могла, сколько ни думала о той вечеринке.

– Энн, давай посмотрим, как выглядит на тебе этот цвет. – Мистер Паркер-Рот закончил беседу с мадам Селестой и теперь держал в руках рулон красноватой ткани. Это вывело Энн из ступора. Она в немом изумлении уставилась на Стивена:

– Ты ослеп? – Как можно было не заметить ее ярко-рыжие волосы? – Я не могу носить красное.

– Давай посмотрим, можешь или нет. – Он протянул свободную руку, чтобы помочь ей подняться. – Встань перед зеркалом Селесты, и мы увидим, какие цвета тебе идут.

– Коричневый, – буркнула Энн. Хотя она не стала бы утверждать, что ей шел коричневый цвет. Просто он не привлекал к ней внимания. С этой задачей успешно справлялись рыжие волосы. – Миссис Уоддингли всегда шила мне коричневые платья.

Мадам Селеста так сильно ударила кулаком по столу, что Энн подпрыгнула.

– Эта миссис Уоддингли или безрукая дура, или слепая. Ее и близко нельзя подпускать к шитью платьев. Ей вообще нельзя давать в руки иголку и наперсток. – Селеста ткнула пальцем в сторону Энн, и на ее физиономии явственно проступило негодование. – Эта вещь – у меня язык не повернется назвать ее платьем – отвратительна. У нее цвет грязи – нет, конского навоза! Я бы свою собаку не нарядила в такое уродство.

Мистер Паркер-Рот решил проявить больше дипломатичности.

– У него неприятный цвет… и фасон… я же говорил тебе. Как только будут готовы новые платья, тебе нужно будет сжечь его, Энн, вместе с остальными платьями, которые тебе сшила миссис Уоддингли. – Он хохотнул. – Я, конечно, помогу. Думаю, Эви и мальчики тоже не откажутся поучаствовать. Ты как считаешь, Эви?

– О да! Я буду счастлива предать огню старый гардероб Энн. И я сама соберу все вещи для костра, если она вдруг проявит нерешительность.

– Я не собираюсь жечь вещи, сшитые миссис Уоддингли, – сварливо заявила Энн, хмуро глядя на мистера Паркер-Рота. – За них деньги уплачены, и немалые.

Мадам Селеста что-то проворчала себе под нос. Энн расслышала только два слова: «месье» и «голая».

– Ну нет так нет, – примирительно сказал мистер Паркер-Рот и подвел Энн к зеркалу.

Он стоял за ее спиной и ободряюще улыбался ей в зеркале. Только она не чувствовала ни бодрости, ни уверенности. Шарахнувшись назад, она врезалась в его твердое, как скала, тело.

Стивен покосился на Селесту:

– Почему бы тебе не заняться снятием мерок с леди Эванджелины?

Ответная улыбка мадам Селесты показалась Энн довольно-таки злорадной.

– Прекрасная идея, месье. А вы тем временем поможете леди Энн выбрать цвета.

– Конечно. Это займет некоторое время, так что вы не торопитесь.

Улыбка модистки стала еще шире.

– Да, месье. У нас с мадемуазель много работы. – И она подмигнула.

Что еще задумал этот человек?

– Я уверена, что должна пойти с Эви и…

Мадам Селеста энергично потрясла головой:

– Нет, леди Энн. Вы нам не нужны, правда, мадемуазель?

Глаза Эви были полны тревоги.

– Вы правы, мадам. Мы уже выбрали несколько цветов и фасонов. А снять мерки ты никак не поможешь.

– Все равно я должна быть рядом с тобой.

Мистер Паркер-Рот держал ее за локоть. Его хватка была уверенной, а большой палец описывал маленькие круги по тыльной стороне руки. Она чувствовала приятный запах его одеколона.

– Не глупите, – сказала мадам Селеста, решительно встала и жестом предложила Эви проследовать в примерочную. – С вашей сестрой ничего не случится. – Она кивнула своей помощнице: – Бетти, иди с нами.

– Да, мадам. – Бетти понимающе улыбнулась Энн и скрылась за дверью вслед за модисткой и Эви.