Но как бы я себя не убеждала, на душе у меня лежал тяжёлый камень. Хотелось, несмотря ни на что, забыться в его объятиях. Возможно, после этого я могла бы его простить и даже позволила бы ему распоряжаться моей судьбой…

Холодный ветер ударил в лицо, едва я оказалась на улице. Его ледяные щупальца моментально пробрались за воротник, отчего я тотчас ощутила себя замёрзшим бездомным псом. Захотелось в тепло, к электрическому камину, а ещё лучше — в тёплый автомобиль Владимира.

Но после моего неподчинения вряд ли он объявится на моём горизонте так скоро, как мне бы того хотелось. А звонить ему и извиняться непонятно за что я тоже не собиралась. Ведь если с самого начала я позволю ему крутить собою как ему вздумается, то надолго меня не хватит.

Но не успела я дойти до остановки и нескольких метров, как в лицо мне ударил ослепительный свет автомобильных фар. Я остановилась как вкопанная, ожидая, что этот идиот выключит свои прожектора, которыми он меня ослепил, похоже, намеренно.

Страха не было. Мне надоело бояться всех и вся, поэтому неизвестно откуда во мне появился боевой дух.

— Ты всегда так переходишь дорогу? — раздался возмущённый голос Владимира.

— А ты всегда стараешься задавить человека на пешеходном переходе? — нашлась я, радуясь про себя как самая последняя идиотка.

— О господи! Разуй глаза, где ты здесь видишь пешеходный переход?

Я растерянно опустила голову вниз и, к своему огромному удивлению, не увидела ничего кроме чёрного асфальта. Видимо, задумавшись, я начала переходить улицу в неположенном месте.

— Обязательно орать мне на всю улицу?!

— Мишель, ты создаёшь аварийную ситуацию на дороге, немедленно садись в машину.

И как бы я не хотела ему уступать, мне пришлось подчиниться. Усевшись на переднее сиденье, я демонстративно уставилась в боковое окно. Не захотела, чтобы Владимир догадался о моём лучезарном настроении.

Некоторое время мы ехали молча. Меня так и подмывало начать разговор, но я держалась из последних сил. И к моей огромной радости первым сдался Владимир.

— И долго ты будешь играть в молчанку? — поинтересовался он подчёркнуто безразличным тоном.

— Ни во что я не играю, просто настроения нет. И ты знаешь, почему.

— Догадываюсь. Но прошу всё же уточнить.

— А что тут уточнять?! Ты поступаешь со мной так, будто я твоя крепостная. Неужели ты думаешь, что наши с тобой отношения дают тебе на это право?

— Ах вот ты о чём… Неужели тебя волнует только это? А тебя совершенно не беспокоит то, что ты могла пострадать на своём рабочем месте?! — Владимир вдруг остановил автомобиль на обочине, что не предвещало для меня ничего хорошего. По-видимому, он решил взяться за меня по-серьёзному. И я не ошиблась, так как он сразу же повернулся ко мне вполоборота и вкрадчивым голосом добавил: — Кстати, а какие у нас с тобой отношения?

Я ожидала от него любого вопроса, но только не этого. Интересно, он хотел меня унизить или же кроме того выставить полной дурой?

Как вскоре выяснилось, и то и другое…

— В смысле? Будто сам не знаешь. Такие отношения называются сексуальными, — произнесла я по слогам последнее слово. Кроме этой прописной истины не смогла придумать ничего умнее.

— Просветила, спасибо, — усмехнулся Владимир. — Вообще-то, это громко сказано. Я бы и отношениями это не назвал, так как у нас с тобой было всего один раз. Подумаешь, это могло произойти случайно. Совсем не обязательно, что за этим разом последуют и другие.

Меня словно по голове приложили чем-то тяжёлым. От радужного настроения не осталось и следа. Поэтому я ненадолго притихла, не зная, как мне поступить. И тут меня словно кто толкнул в спину: я быстро открыла автомобильную дверь и с решимостью шагнула в спасительную темноту.